Л 5

Малыгин Владимир

Опять чего-то там требуют. Голову приподнял. Понятно, чего уж там, приказывают вставать.

Встану. Руки перед собой выставил, начал приподыматься… И вновь удар сапогом заставляет плюхнуться в грязь. Теперь уже раскисшую и жидкую. Даже брызги в разные стороны полетели. Ну а иначе бы обступившие меня мужики вряд ли бы в стороны отпрыгнули. Ну а я этим и воспользовался. Очень уж здорово разозлился и решил этой злостью в полной мере воспользоваться — повторного шанса может и не быть! Вскочил на ноги, крутнулся чёртом, руки в стороны мельницей — кулаком по горлу первому попавшемуся попал, второму куда-то в лицо грязью сыпанул, надеюсь по глазам получилось, у третьего продолжающимся махом вилы из рук выбил. Тут же этого третьего плечом толкнул. И,

пока он падал, освободившимися руками вилы перехватил и не глядя тут же ими куда-то за спину на слух отмахнулся. Попал, потому как кто-то там за спиной взвизгнул не хуже поросёнка. А я прыгнул на живот только что сбитому хуторянину и ещё раз мстительно подпрыгнул, не обращая никакого внимания на хруст и вскрик подо мной. Вилы перед собой выставил, осмотрелся.

Двое лежат, третий сгорбился, шипит что-то и глаза усиленно трёт. Четвёртый на коленях сидит, лбом в грязь воткнулся, скрючился, за пах обеими руками держится, качается из стороны в сторону и подвывает при этом сдавленно как-то.

И ещё двое почти что пацанов пятятся назад, в сторону дома, на крыльце которого две бабки в ступоре полном замерли и ещё две молодухи на земле перед крыльцом рты некрасиво как-то пораззявили, вроде бы как кричать собрались. И совсем малые девчушки, числом не углядел, сколько, с любопытством явным наоборот вперёд просунулись, с отступающими пацанами столкнулись, кучу малу образовали.

Вот всё это успел одним махом углядеть и понять. Прямой опасности пока не наблюдаю. Ан нет, мужичок, которому грязь в глаза досталась, проморгался, протёр глаза. Ну и я не стал дожидаться последующей его реакции, поспешил с опережением — тупым концом вил, черенком, короче, ему в живот со всей дури сунул. В последний момент руку придержал — черен-то острый, пузо проткнуть на раз можно. Убивать не стал почему-то. Детишек, наверное, застеснялся. Или пожалел. Я же не такой, как они.

Молодухи орать передумали, с крыльца слетели, метнулись к стоящему на коленях. На меня глянули, что-то спросили. Не понял, но тут и понимать не нужно. Головой кивнул согласно, они его и подхватили под руки, домой потащили, такого скрюченного. А я следом пошёл, с вилами в руках. Иду, а сам думаю — и какого чёрта я чуть раньше не ушёл, а здесь задержался?

Глава 5

Подхожу к крыльцу, слышу в доме яростную приглушённую ругань. Разобрать отдельные слова не получается, но по общему тону точно понимаю, что между собой спорят. Насторожился, вилы на изготовку взял, мягко и плавно шагнул на первую ступеньку. А мне навстречу старший из пацанов вылетает. Глаза в поллица, губы в тонкую нитку сжаты, а в руках изготовленное к стрельбе ружьё. Ну а какое оно ещё может быть? Хорошо хоть на моей стороне солнышко сыграло — пацан после сумрака в доме выскочил на солнечный свет… Ну и прищурился на секунду. Но мне и этого мгновенья хватило. Только что и успел сделать, так это… Нет, не вилами ткнуть, а ствол вверх зубьями подбить. Тут-то выстрел и грохнул.

Да громко так. С деревьев на опушке ворон согнал. После выстрела на дворе замерли все, притихли, только снявшиеся со своих излюбленных мест птицы громко и возмущённо закаркали.

Ну и я не растерялся, перехватил стволы одной рукой под вороний грай, из второй черенок вил сразу же выпустил, кулак сжал и коротко так, но от всей своей измученной души прямо в грудину пацану и приложился. И не дрогнул ни капельки, ребёнка этого обижая. Сильно или не сильно, уже и не разбирал. Ружьё-то двуствольное, медлить нельзя. И если ты оружие в руки взял, то точно уже не ребёнок и готов отвечать за свои действия…

Незадачливый стрелок успел ещё что-то вякнуть на лету, а скорее всего это мой удар из него воздух вышиб — сложился, прогнулся в груди и назад в дом упорхнул. Мягкий смачный шмяк раздался, следом сразу же загремело там что-то, по полу покатилось, да под ещё более визгливую женскую ругань. А я оглянулся быстренько за спину, не затевает ли кто что-либо дурное в мою сторону. Нет, лежат, хрипят по-прежнему.

Перехватил

трофейное ружьё как положено, переломил, выбросил стреляную гильзу. Ещё один патрон есть. Щёлкнул замком, изготовился к стрельбе, ну и поднялся ещё на ступень — шагнул вперёд через высокий порог, миновал распахнутую до упора дверь и остановился сразу же. Осмотрелся быстренько, привыкая к темноте помещения. В полной тишине, что сначала здорово насторожиться заставило. Потом глаза привыкли, и я немного расслабился, выдохнул. Эти всей толпой в угол забились, с ужасом в глазах на меня смотрят. И раненый выть перестал, что удивительно, тоже вместе с ними в том же углу стоит. Скособочился, скривился, но пока ещё на ногах держится. Штаны в крови, на брючинах две дырки от вил. А я-то думал, что в пах ему угодил. Промахнулся, похоже. Как-то мне даже интересно стало. У этих вил точно три зуба было. Две дырки я вижу, одна в одной брючине, другая во второй. А куда же третий зубец воткнулся? Средний? Неужели между ног проскочил? Повезло мужику…

Шагнул, было, вперёд, да притормозил. Не дело за спиной оружие оставлять. Вилы же… Пришлось возвращаться и с собой их прихватывать. Пусть рядом со мной постоят, у стеночки. Так оно спокойнее будет.

Прошёл к столу, осмотрелся. Еды на виду нет, вот что плохо. Поманил пальцем к себе молодуху.

Стоит на месте, не двигается и не понимает — глазами хлопает, бестолочь. Ну, да, куда же им до нас, до умных таких. Пришлось язык вспоминать, налаживать общение. Короче, известные мне слова жестами подкрепил и дал задание в мешок еды быстренько собрать. Вот как только насчёт еды растолковал, так сразу и зашевелилась активно, забегала туда-сюда, на стол этот всё найденное сносить начала. Ну а я первым делом, после решения вопроса с едой конечно, высмотрел, откуда пацан ружьё взял. Интересует, есть ли там ещё снаряжённые патроны? Оказалось, есть.

Пока мой мешок наполнялся продуктами, а это дело я старался особо не контролировать из-за сразу же выделяющихся слюней, разобрался с патронами. Калибр невеликий, на глазок с мизинец или чуть меньше. Двадцатый, что ли? Или двадцать второй? В этой темноте не вижу мелкие цифирки на донце гильз. Да какая мне разница? Что двенадцатый, что двадцатый — и тот, и другой гарантированно убить могут. Патроны все дробовые, но мне сойдёт. Главное, патронташ полный. Его тут же на плечо повесил, наискосок, да ружьё переломил, новую гильзу вставил. Что интересно, эти так и продолжали в углу всем семейством толпиться. Даже во время перезарядки не дёрнулись, когда я в принципе к бою был не готов. Навёл я на них страху. Навёл-то навёл, но и сам натерпелся не меньше.

А у уколотого штанины полностью намокли и кровь уже на пол капать начала… Вот же, кстати, а что это я только о еде думаю? Мне же ещё и одежда нужна! И обувь соответствующая, лучше всего сапоги…

Пришлось и это объяснять, словами и, в основном, жестами.

На крыльцо сразу выходить не стал, сначала на стволы пиджак повесил и обманку эту в дверной проём наружу высунул. Вот в этот момент сверху наискосок по ней дубиной и прилетело. Чудом ружьё в руках удержал…

Пиджачок мой почти что новый падает на крыльцо, следом за ним я выбрасываю мешок с продуктами и вдогонку выпрыгиваю сам. Ну как выпрыгиваю? Выскакиваю на полусогнутых со всей осторожностью. И в полной готовности начинать по кому-нибудь стрелять. И опускаю стволы…

Потому что сейчас этому геройскому хуторянину не до меня. Богатырский удар со всего размаха крепкой дубиной, а дубина эта своими размерами больше на оглоблю похожа, да вдобавок по такому же твёрдому дереву, здорово отсушил бедолаге руки. Да ещё и обратка от отскочившей жердины обратным концом по многострадальным рёбрам прилетела и хорошо так приложилась. Похоже, от души мужик бил, всю силу в этот удар вложил. М-да, не повезло… Ему. Так что сидит селянин на земле, да руками трясёт от боли. И скособочился на бок, рожу в противоположную сторону скривил, больно ему. И на меня с ненавистью понятной в глазах косится.