Л 5
Шрифт:
Так что опознались, сработали бумаги. А там и начальство местное пожаловало, солдатиков своих по местам разогнало и нам попеняло за такое небрежение собственной безопасностью. Ещё и удивилось, почему это о нас никто никому не сообщил? А как сообщать, если мы и сами до последнего момента не знали, по какому маршруту возвращаться будем? Везде секретность…
Бумаги бумагами, особенно с такими печатями и подписями, но местные до последнего нас из виду не выпускали и старались всё время находиться рядом. Но хоть заправили без проблем. Вот только не накормили, а даже как бы и наоборот. При виде нашей коробки слюнки кое у кого потекли, пришлось намёк понять и поделиться деликатесами. Ну и вино отдали, что в той коробке находилось. Мне
Линию фронта пересекли под самый закат. В это время здесь не то, что уже самолёты не летают, здесь даже стрельба прекращается. Отдыхают…
Время близится к ночи, ветер попутный, погода отличная, посадку планирую производить милях в пятидесяти после пересечения передовых окопов. Это если у нас топливо будет заканчиваться. Ну а если нет, то буду тянуть до последнего. Чем дальше уйдём от границы, тем проще и безопаснее для нас. Не нужны нам лишние конфликты с военными, со стражами порядка. Это здесь на нас все с подозрением поглядывают, а там будет проще, там можно и на английские эмблемы в какой-то мере положиться. Может и сработают они.
Так что в воздушное пространство Франции мы вошли очень аккуратно, на закате, когда на землю внизу уже начала наползать вязкая мгла сумерек. Я даже задёргался немного. Очень уж не хотелось садиться в полной темноте чёрт знает куда. Зато в небе пусто, ни одна зараза уже не летает. Нет больше сумасшедших в воздухе, кроме нас.
В общем, дотянул — подходящую для приземления площадку выбирал впопыхах, под последними лучами быстро заходящего солнца, и приземлялись мы почти в полной темноте. Можно сказать, что садились на ощупь, по памяти. Площадку-то на заходе я успел сверху осмотреть и запомнить. Опыт… Без него никуда и никак…
При свете фонарика распотрошили подарочную коробку, посмотрели — полюбопытствовали чем таким вкусненьким нас одарили. Ну и поужинали на скорую руку. Свои запасы пусть пока полежат.
Спать устроились тут же, под крылом самолёта, на куртках. На одну вдвоём умостились, второй накрылись…
Утром проснулись ни свет, ни заря. От холода. Солнце даже ещё не встало. Зато мы уже на ногах. Джеймс лицо ладонями потёр, вроде бы как умылся, кус мяса с хлебом ухватил и к ближайшему городу потопал. И никто нас не побеспокоил. Угадали мы с местом. Ну а как иначе? Если бы нашу посадку услышали или увидели местные, то может сегодня мы бы проснулись совсем в другой компании. И даже бы не сами проснулись, а разбудили бы нас. И наверняка не совсем вежливо. Всё-таки где-то там, за спиной, война идёт.
Просидел я в одиночестве почти до обеда. Уже и волноваться начал. Ещё ни разу мой товарищ не отсутствовал столь продолжительное время. Зато самолёт осмотрел, масло долил, по колёсам попинал ногами, по фанерному боку ладошками похлопал. На этом всё, послеполётное обслуживание закончилось. И предполётное тоже. Осталось только заправиться. Посмотрел я на жестянки в кабине и пока решил их не трогать. Пусть сначала Джеймс вернётся. Ну а потом на местности осмотрелся — пробежался по ближайшей округе, да по деревьям полазил. Как я вчера умудрился-то сесть? Выбрал для этого на удивление кусочек безлюдной местности. И до ближайшего населённого пункта далеко — я ни одного дыма с верхушки дерева не увидел.
Ну а после обеда и мой товарищ объявился…
Потом были посадки в окрестностях Сен-Ло и Сен-Фьякра. В Бретани мы заночевали и взлетели задолго до рассвета. Впереди Англия, её нам никак не миновать…
Можно считать, что европейскую часть маршрута мы проскочили практически без проблем.
В очередной раз нам сказочно повезло, и самолёты бывших моих союзников мы видели только издалека. И успевали заблаговременно уйти в сторону. Опять же тот факт, что у нас и самолёт сам по себе английский, и знаки опознавательные на нём соответствующие, сработал на нас…
Даже через пролив Ла-Манш перелетели без проблем. А вот над береговой чертой в районе Плимута нас поджидали английские самолёты. А ведь я возвращался по новому маршруту, о котором никто, кроме меня не знал! Это ж какие силы задействовали англичане по нашему перехвату?
Самолётик маленький, юркий, крутится между облаков. Джеймс из пулемёта постреливает, но опыта у него в подобной стрельбе нет. Так что на какой-то результат можно не надеяться. Но хоть пугает, и то хорошо. А вот английские пилоты не стесняются, поливают нас с большой дистанции и патронов явно не жалеют. Но дистанция снижает и меткость. Поэтому пока держусь в воздухе и тяну к северу. Если к ним смена не придёт, то у нас есть шанс быстренько плюхнуться на какую-нибудь первую же встреченную площадку, заправиться и взлететь…
Глава 9
Дело принимает плохой оборот, и я сваливаю машину с высоты вниз, к лиману. Попробую покрутиться меж высоких берегов Тамара. Ширина залива хоть и позволяет довольно свободно маневрировать, но вот дальше он сужается и у нас появляется хоть какой-то шанс уйти от преследования в этой узости. Правда, и английские ястребы получили сейчас дополнительную возможность атаковать сверху, но и здесь не всё так просто, как кажется. Пулемёты-то сами по себе вниз по курсу стрелять не могут, конструкция не позволяет, только если нос самолёта вниз опустить. А это чревато. Вода-то вот она, рукой подать. Поэтому и им приходится внимательно следить за высотой. А ну как кто из них может увлечься погоней или атакой и прозевать вывод из снижения? А на этих скоростях лиман уже не кажется настолько широким, каким он казался сверху. Так что есть у нас все шансы выбраться из этой передряги, есть. Но не много. И Джеймс в задней кабине затих, как назло, и именно в этот момент перестал отстреливаться. Толку от его стрельбы, конечно, мало, но хотя бы отпугивал противника.
Оглянулся на очередном развороте, а у него какие-то проблемы с пулемётом. Но взгляд мой поймал — отмахнулся и что-то проорал о перекосившемся патроне. Л-ладно…
Что левая, что правая плоскость то тут, то там лохмотьями перкали топорщится, но самолёт летит и управляется нормально. И мы пока ещё целы. Значит, что? Поборемся ещё!
Русло лимана сужается, берега становятся круче, и противник позади вытягивается длинным хвостом. Иду над самой водой, змейкой, стараюсь увернуться от редких очередей. Пули лупят по реке, и вода впереди и по сторонам то и дело вскипает фонтанами. Ну и нам изредка прилетает. Но действительно изредка. Всё-таки опыта у меня хватает, да и умею я чуть больше, чем местные вояки. Им бы в настоящих боевых действиях поучаствовать, тогда может у них и появился бы хоть какой-то шанс на победу. А сейчас только и могут, что в хвосте держаться, повторять вслед за нами все мои манёвры, ибо банально не успевают за мной угнаться… Ну и что ещё им остаётся? Если только постараться подловить на разворотах и атаковать сверху. Но сверху уже почти никто и не атакует. Это раньше им нужно было нас перехватывать, а теперь всё — поезд ушёл. Ну, то есть, самолёт улетел. Наш.
И ушли бы, да вот ещё одна беда — бензин у нас на исходе. И, как только самолёт в очередной крутой крен завалил, так мотор и закашлял перебоями. Говорю же, заканчивается горючка, аккуратнее нужно с манёврами. Чуть уменьшаю крен. Вот так нормально будет. Каждый перебой, это словно на педаль тормоза в автомобиле тиснуть — аппарат словно лбом в стену упирается и вниз проседает. А под нами в десятке метров стылая вода и по сторонам крутые склоны вверх уходят, садиться здесь просто некуда. Поэтому пока мотор работает — плюю на всё и на всех и в этом же правом крене горкой выскакиваю наверх.