La Salvadora

Zetta

— Драко! — выходя из здания медэкспертизы, Гермиона сразу увидела ожидавшего её под тихим снегопадом Малфоя, и, не в силах сдержать свою радость, окликнула его. Тот мгновенно повернулся, и губы дрогнули в улыбке: в свою очередь, он не мог не заметить, что Гермиона готовилась к свиданию (а это, он надеялся, было именно оно): подведённые глаза и губы, забранные наверх волосы, сапоги на высоком каблуке и красивое платье, просматривающееся в вырезе строгого тёплого пальто.

— Ты изумительно выглядишь, — искренне сказал он, как истинный джентльмен целуя её затянутую в кашемировую перчатку ладонь.

Гермиона смутилась.

— Спасибо… Ты тоже.

Рассмеявшись, Драко подал ей согнутую в локте руку и повёл в сторону Трафальгарской площади, к Сент-Джеймсскому парку.

— Тебе очень идёт эта причёска, — заметил он, оценивающе глядя на свою спутницу. — Но больше всего мне хочется увидеть твои волосы распущенными. Могу я на это рассчитывать?

Щёки Гермионы покрыл лёгкий румянец.

— Ты же видел их распущенными тогда, в палате.

— Признаться, я уже весьма смутно помню тот момент. Ну, ты знаешь, был сам не свой, выгнал чудесную девушку…

Он украдкой бросил на Гермиону лукавый взгляд, следя за её реакцией.

Та не заставила себя ждать:

— Ты же понимаешь, что в моей работе это очень неудобно, — сказала она, покусывая губу и ещё больше краснея. — Я только на ночь могу их распустить, да и то если сил хватает — нередко я просто с ног валюсь от усталости.

— Я так и понял, — кивнул Драко и многозначительно добавил: — Поэтому и спросил.

Гермиона окончательно смутилась и, ничего не ответив, опустила взгляд в пол. А для Драко этот нехитрый жест был красноречивее любых слов. Он понял, что она тоже думала о близости с ним, и это его невероятно волновало.

Около часа они бродили по парку; в какой-то момент от внимательного взгляда Драко не ускользнуло, что Гермиона замёрзла, хоть и стеснялась прямо сказать ему об этом. Он же, будучи по своей сути человеком предупредительным, будто невзначай предложил ей пойти погреться в ближайший уютный ресторанчик на углу Мэлл-стрит.

Само собой, Гермиона с радостью согласилась, хотя была не голодна. Заказав в ресторане только горячий шоколад, они принялись непринуждённо болтать, но едва принесли заказ, Гермиона тут же замолчала и нетерпеливо обхватила кружку обеими руками, с наслаждением грея их. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что Малфой изучающе и вместе с тем с некоторой смешинкой смотрит на неё. Приказав себе больше не смущаться, она вскинула голову и тоже взглянула ему прямо в глаза.

«Интересно, о чём он сейчас думает?»

— О чём думаешь? — внезапно озвучил Драко её собственный вопрос.

— О тебе, — на автомате выпалила она и только потом спохватилась, однако было уже поздно: Драко широко улыбался, только что не мурлыкал от оказанного его персоне внимания.

— Я чрезвычайно удивлён. И польщён.

— Слушай… — надо было как-то выкручиваться, — что ты делаешь двадцать третьего декабря?

— Я не ослышался, ты сказала «декабря»?

— Да.

— Но до этого же ещё целый месяц. Пока даже не знаю, — но тут в его глазах блеснула уже знакомая Гермионе хитринка: — А что ты хочешь предложить?

— Мы с ребятами с экспертизы планируем предрождественский выезд на природу. Поиграем в лазертаг (4), — невозмутимо ответила она. — Если что — считай, что я тебя пригласила.

— Ух ты, круто. Но ты не боишься, что я вас там всех перестреляю? У меня явно опыта побольше, чем у твоих коллег.

— Да, — с напускной мрачностью отозвалась Гермиона, — нам приходится работать порой с жертвами твоих пуль и, конечно же, служебного долга и высшей необходимости.

— Откуда этот сарказм, Гермиона? Ты ведь знаешь, мы действительно по долгу службы порой вынуждены убивать преступника. Самый простой пример: та же банальная попытка побега. Как говорит Блейз, не можешь догнать — стреляй.

— Это палка о двух концах. С какой стороны ни посмотри, всегда есть и другая сторона. Но не будем об этом. Двадцать третьего, запомни пожалуйста.

— Я очень постараюсь выделить время.

В дальнейшем вечер прошёл превосходно: они больше не поднимали тему работы, и какое-то время спустя Драко понял, что ему очень легко с Гермионой — особенно когда она не стремится отгородиться от всего мира.

Он проводил её до самого порога, и тут Гермиона вспомнила:

— У меня же есть для тебя подарок! — воскликнула она, роясь в сумочке.

— Подарок?

Драко был изумлён — и уже не в первый раз за вечер. Тем временем Гермиона вытащила из сумки небольшую книжечку и протянула ему.

— В прошлый раз я заметила, что у тебя дома много книг, но, надеюсь, этой в твоей коллекции нет.

Драко поднёс книгу к глазам, пытаясь прочесть название в неверном свете автомобильных фар: это был «Памятник крестоносцу» Арчибалда Кронина.

— Действительно, такой у меня ещё нет. Спасибо. Это очень неожиданно… и приятно.

— Пожалуйста .Мне самой очень нравится этот автор. И вообще, я совсем не патриотка в плане литературы: американская кажется мне намного интереснее английской. Только прошу, не выдавай меня никому.

Она улыбнулась, заговорщически прижав палец к губам. Драко не смог сдержать ответной улыбки.

— Обещаю, что сохраню твой секрет. И обязательно прочту книгу в ближайшее время.

— Тогда до встречи, — подмигнула она, — будь осторожен по пути домой.

— Так точно, мэм.

*

Лазертаг — происходящая в реальном времени и пространстве активная игра, суть которой заключается в поражении игроков и специальных интерактивных мишеней безопасными «электронными» выстрелами.

========== -6- ==========

В течение декабря они созванивались каждый день — если не удавалось увидеться — и обычно не по одному разу. Узнавали, как дела, обменивались новостями и просто болтали обо всём подряд; им было так интересно, что они уже и представить себе не могли хотя бы день друг без друга.

Гермиона давно признала, что ей невероятно легко с Драко. Она давно уже ни с кем из мужчин так не сближалась, поэтому совершенно от этого отвыкла и сейчас словно училась этому искусству заново. Правда, порой её одолевали сомнения; ей казалось, что она слишком много ему рассказывает, слишком откровенничает. Однако, на такой случай у неё всегда имелось эффективное «лекарство»: каждый раз она напоминала себе, с какой беседы вообще началось их близкое общение, и таким образом убеждалась, что по поводу излишней открытости явно не стоит беспокоиться.