Лаберилльская Пудра
Шрифт:
— Скажи, что хочешь меня. Скажи, что останешься со мной.
— Хочу! Останусь!
Тогда, убрав руку, он развёл напряжённые бёдра и, обнажив разогретый вход, резко вошёл внутрь, заполнив Аталину собой. Давая понять, что кроме него, никому там не будет места.
Двинулся в ней мягко, постепенно наращивая темп, сжав рукой грудь, губами её губы. Девушка сильно сжала ноги и обдала его член струйками горячей влаги, рвано закричав Корделлу в губы.
— Перехитрила… —
Потом лежали долго, растворяясь друг в друге. Не хотелось думать, не хотелось двигаться, ничего не хотелось.
Рэндар поднялся первым, сходил за одеждой.
— И все таки… — Аталина завязала пояс халата — Ты так и не ответил мне. Что такое Сонгры?
— Убийцы, Аталь. Самые жестокие убийцы, которых знал Лаберилл.
Она подняла взгляд:
— Вот как? А я то здесь при чем?
Корделл пожал плечами:.
— А ты и не при чем. Пока.
— А потом?
Он обнял её:
— Маленькая моя… Я не знаю. Я и правда, не знаю…
Пусть все идёт, как идёт.
В конце концов… Если пара больше его не захочет — имеет ли смысл жизнь?
Так что пусть уж…
Глава 18
Аталина менялась. Корделлу интересно и радостно было наблюдать за этим. Исчез холодный лихорадочный блеск в глазах, тот самый, с которым она когда то перешагнула порог его дома. Прошло три месяца, но казалось Рэндару, что никогда не уходила отсюда, что просто жила здесь всю жизнь эта девочка. Что как то раз отлучилась ненадолго, может быть уехала в гости или по каким то делам, потом вернулась спустя время, наполнив мрачный холодный дом малиново — ванильным ароматом и тихими смешками, похожими на световых зайцев.
Везде теперь натыкался он на признаки Аталины — узкая лента, брошенная на диванную подушку, блокнот, исчерканный неясными набросками: грифельно — карандашные цветы, птицы и просто линии, переходящие в узоры. Разряженный верфон и, вслед за этим — писк: " Рэндар, Аркас, где батарея? Никто не видел батарею? "
И оба оборотня, два здоровенных мужика, бросали все и кидались отыскивать пропажу — будь то батарея верфона, крем для рук или оторвавшаяся пуговица.
— Убирай вещи на место! — говорилось назидательным тоном.
В ответ на это справедливое увещевание: усмешка, неизменное: " ага", а потом все начиналось снова.
Она менялась и все менялось вокруг неё: дом, свет, даже сам мир. Нет, лампы
Рушилась она медленно, от неё откалывались маленькие кусочки, падали на пол, превращаясь в пыль. С каждым днём, с каждым часом, с каждой минутой эти двое, стоящие по обе стороны стены, пробовали её руками. Каждый со своей стороны — осторожно и с некоторой опаской: а вдруг рухнет и… прямо по голове?
Все дольше стали задерживаться они за столом по вечерам, иногда споря, а иногда просто глядя друг другу в глаза молча и изучающе.
Близости каждую ночь не было между ними — он держал слово и берег пару. Она же хотела но, заикнувшись раз, получила чёткую, нудную отповедь: нет. Сонгра или не Сонгра, а мне бы хотелось видеть тебя подольше рядом с собой, Аталина Баррет. Под землю, в пластиковом ящике с позолоченными замками ты ещё успеешь. Не спеши, моя девочка и не надо смотреть на меня такими глазами. И не надо всхлипывать и утверждать, что я просто тебя не хочу и ты мне надоела. Это не так. Ты же сама знаешь, что это не так…
— Ты просто не хочешь меня, долбаный Хорсетт! — разъярялась девушка, глаза её полыхали сапфировым блеском — Так и скажи. Ничего, потерпи, оборотень вонючий… Свалю скоро из твоего паршивого гнезда. Куплю дом в Дайнере и буду на тебя сверху плевать. Только вот потом не прибегай и ничего не проси! Я тебе так и отвечу — пошёл в задницу. Руки убери!
Вырвавшись из его объятий, хлопала дверью так, что дребезжала посуда на полке и многочисленные пузырьки в ванных комнатах.
Аркас обожал эти ссоры — для него был повод поржать, крики забавляли его. Девчонка спускалась вниз, в холл, садилась напротив, задрав стройные, обтянутые кожей брюк ноги на подлокотник кресла и принималась сверлить его синим взглядом.
— А, — шипела она — ты все слышал, да?
— Как не слышать, — отзывался Аркас, кусая губы, чтобы не грохнуть со смеху — вы же вопите на весь мир… Вот мне только интересно — ты и вправду скоро отсюда уедешь?
И тут Аталина, было успокоившаяся, взрывалась снова:
— Конечно! Ещё как уеду! Хоть сейчас! Пусть отдаст мне деньги и лайр. Через минуту меня здесь…
— Хер тебе, Баррет! — слышалось с лестницы — От хера тебе уши, а не лайр. Куда собралась? К девке своей? Или приглядела кого получше?
— Что ты сказал… — раскручивала моментально тело, устремляясь из кресла, клинок падал в руку — Я тебя убью, отродье слизней!
Но, сдавленная сильной рукой, начинала барахтаться, лупцуя жёсткую бордовую броню узкой ладонью. Рэндар, плавя добычу свою раскалённым взглядом, легко закидывал извивающееся тело на плечо и уносил наверх. Кидал в комнату и запирал дверь, которая страдала от пинков и шлепков рук.