Лабиринт Данимиры
Шрифт:
После долгого молчания мама спросила дрогнувшим голосом:
— Кому повезло в тот день… и кому не повезло?..
Наверное, в более мирной обстановке я соображала бы дольше, но тут ответ пришёл сразу:
— Рыбам! Рыбам повезло! Мы тут встретили дядю Сашу с папиной работы, он рыбачил рядом и я попросила в подарок выпустить мелкую рыбёшку обратно в озеро. А не повезло Барсику, дядисашиному коту, рыба была для него… так ведь?
— Даня?.. — Мама сделала неуверенный шаг в мою сторону.
Я
— Мамочка, я вернулась!
Мы обнимали друг друга, и целовали, и мама гладила моё мокрое от слёз лицо, бормоча:
— Прости, Данечка, прости, но она вошла в наш двор в твоём обличьи, иначе нас бы никогда не захватили…
— Кто, кто вошла?.. — бормотала я, прижимая мамину руку к своей щеке.
— Гадюка одна… сбросила личину в последний момент… не видала её раньше никогда… и других тоже… И с ними странный парень был — вылитый Андрей в молодости… не понимаю, почему они на нас напали. А что с отцом? — она энергично потащила меня к ледяной статуе.
— Папа освободится, мам. Его лёд почему-то тает медленней, но всё будет в порядке. — Я свято верила в действенность магии Кайлеана.
Мама недоумевающе огляделась по сторонам, словно только сейчас осознала, что находится на острове посередине застывшего озера, потом широко раскрытыми глазами уставилась в небо, затянутое багровым дымом, на фоне которого в вышине проносились тёмные фигуры, сверкали молнии и цветные вспышки.
— Что происходит? Кто там наверху? Как мы здесь оказались? И как ты здесь оказалась?
Шквал её вопросов наконец отрезвил меня. Я вытерла слёзы и быстро сказала:
— Долго объяснять. Наверху идёт бой, а там, — я показала на две тёмные точки вдали, то сходившиеся, то расходившиеся, — твоя сестра Илгалея… и всё может кончиться плохо.
— Лея здесь?! — изумилась мама. Её зелёные глаза стали совершенно круглыми. — Каким образом? Что она-то здесь делает?.. — Потом вдруг мама поняла и воскликнула: — Значит, ты всё знаешь? Мы собирались рассказать тебе после восемнадцати…
— Мне девятнадцать, мам. Год прошёл. — Мамины брови взлетели вверх, и я поспешно продолжила: — Но не это сейчас важно. Твоя сестра, она заодно с теми, кто вас заточил. Тётя против нас. — Радужное сверкание вдали показывало, что Илгалея по-прежнему с мечом. — Она бьётся с Химерианом… э-э-э… принцем Эрмитании… он Карагиллейн, может, ты слыхала…
Мамин голос понизился на два тона.
— Карагиллейнов знают все. И их загребущие руки. Странно. Чем эрмитанец надеется здесь поживиться?
— Э-э-э… он, вообще-то, за нас… помогает брату.
— Как? — снова изумилась мама. — Ещё один эрмитанский принц здесь? Даня, что происходит?
— Э-э-э… По правде говоря, тут трое эрмитанских принцев… но только двое за нас. Мама,
— Я попробую. Но отнять меч у Леи нельзя. У неё аннморийский Меч Королей, наша реликвия. До него может дотронуться только коронованная особа. Поблизости есть настоящий король — с королевством, принёсший стране священные клятвы?
Я помотала головой.
— Нет, только принцы.
— Тогда никто не сможет даже коснуться меча. И ты — не дотрагивайся до него ни в коем случае. Этот меч убьёт даже наследника престола, ему подавай стопроцентного короля.
— Что же делать?
— Посмотрим. Береги себя, оставайся с папой. Скоро вернусь. — Мама в который раз погладила меня по голове, обняла, поцеловала и побежала к берегу. У защитной линии она остановилась, провела ладонями по воздуху, что-то проверяя, потом перескочила через огненную трещину и побежала дальше.
Я долго смотрела ей вслед, потом взглянула вверх и вздрогнула. Бой сместился куда-то в сторону, а прямо надо мной парила одинокая женская фигура. Её волосы распустились и удлинялись, превращаясь в туманные струи. Небо быстро заволакивало. Туманная ведьма Людмила принялась за работу.
… Не то что бы я была совсем неблагодарной — я хорошо помнила, что именно Люда позволила мне избежать смертельного ритуала. Но всё же сожалела, что под рукой нет рогатки… очень большой рогатки! Колдовской туман не просто ухудшал видимость. Сильная погодница могла управлять его свойствами, да так, что для одного туман становился молочным киселём, а для другого был прозрачней куриного бульона.
Я догадывалась, кому достанется куриный бульон, а кому кисель, к тому же смутно припоминала, что избирательная видимость далеко не единственное зловредное свойство белесых струй, стремительно заполняющих собой небесное пространство, но поделать всё равно ничего не могла. Как и Кайлеан, которого обложили со всех сторон и удерживали поодаль.
Вскоре туман царствовал везде кроме моего убежища, над которым образовалось что-то вроде купола, да ещё оставалась нетронутой узкая прибрежная полоса, прилегающая к острову. Огненная черта не подпускала туман слишком близко.
Ни взрывов, ни вспышек — всё поглощала серая вата. Я оборачивалась в тоске то к ледяной фигуре, то к защитному барьеру… папин лёд таял очень медленно. Скорей всего, отец сопротивлялся сильней, вот его и заморозили в более плотной среде. Какова бы ни была причина, папа пока оставался в заточении. Оттаивать ещё одну ледяную глыбу теплом своего тела я поостереглась — до сих пор казалось, что внутренности покрыты инеем, и я встала у пышущей жаром трещины, надеясь избавиться от этого ощущения.