Чтение онлайн

на главную

Жанры

Лабиринт Два. Остается одно: Произвол
Шрифт:

«Ванька голой запряг лошадь, поставил сундук на воз, привез к реке и бросил его в воду. Поп с помещиком насилу выбрались; а Ванька забрал их одежу со всеми деньгами, что в карманах были, и стал со своей женой жить да поживать, да добра наживать, а лиха избывать».

А добрый сказочник — культурный герой, посредник — зачастую выглядит меньшевиком или ренегатом вроде Плеханова.

Заветная сказка особенно чувствительно отзывается на пердеж при ебле. Анальные отношения допустимы, но пердеть и обсираться непозволительно. Это никуда не годится. Всякий раз,

когда баба пердит, сказка над ней потешается и унижает.

Впрочем, мужской герой тоже рискует попасть в смешное положение, если будет вести себя неосторожно по отношению к жопе. Согласно схеме исполнения желания в сказке «По-собачьи» (34) лакей мечтает отработать дворянскую дочь — красавицу. Лакея сказка недолюбливает, лакей — не солдат, и потому выбирает его как свою потенциальную жертву.

«Пошла она как-то погулять, а лакей идет за ней позади, да думает: эка ловкая штука!»

Желание становится превыше всего, включая страх смерти. В этой безграничной страстности, вплоть до жертвенности, тоже содержится элемент русской ментальности. Страстность повышает важность заветной сказки. Она не занимается ерундой, повествует о самом главном:

«Ничего б, кажись, не желал в свете, только б отработать ее хоть один разок, тогда б и помирать не страшно было!»

Неосторожное слово сорвалось с лакейских губ,

«не вытерпел и сказал потихоньку: «Ах, прекрасная барышня! шаркнуть бы тебя хоть по-собачьи»».

Барышня услышала, дождалась ночи и позвала к себе лакея:

— Ну, коли хотел, так и делай сейчас по-собачьи, не то все папеньке расскажу…

«Вот барыня заворотила подол, стала посреди горницы раком и говорит лакею (казалось бы, сбывается лакейская мечта, но вместо мечты лакей слышит совсем другое. — В.Е.)

— Нагибайся да нюхай, как собаки делают!»

Лакей вступил в зону унижения, превращаясь в собаку: «Холуй нагнулся и понюхал».

— Ну, теперича языком лизни, как собаки лижут!

Лакей исполнил приказ.

— Ну, теперь бегай вокруг меня!

Лакей обежал барышню «разов десяток, да опять пришлось нюхать и лизать ей языком. Что делать? Морщится да нюхает, плюет да лижет!».

На другой вечер повторилось то же самое. По приказу молодой барыни лакей снова «стал ей под жопою нюхать и в пизде лизать».

«Этак долгое время угощала его барышня, да потом сжалилась, легла на постель, заворотила подол спереди, дала ему разок поеть и простила всю вину».

Барышня точно разыграла ситуацию преступления и наказания и вышла из игры великодушной победительницей. Но и лакей в конце концов остался доволен: «Ну, ничего! хоть и полизал да свое взял».

Сама же сказка объяснилась в своем ограничительном, избирательном подходе к сексуальному действию, указала надопустимое и недопустимое, продемонстрировав наивность собственной морали. Лакейское хоть точно определяет границу сказочного фантазма (отрицательное отношение к куннилингусу), за которой кончается мужская победа и начинается его поражение, границу, которая в русской традиции получила устойчивый, многовековой характер.

Вместе с тем, если жопа — погибель, говно есть в некотором роде ценность. В сказке «Первое знакомство жениха с невестой» (20) повествуется о первом ночном свидании молодых. Инициатором становится девка:

— Как же быть-то? ты где, Иванушка, спишь?

— В сенцах.

— А я в амбарушке. Приходи ночью ко мне, так мы с тобой и поговорим ладнее…

Вот пришел Иванушка ночью и лег с Машуткою. Она и спрашивает:

— Шел ли ты мимо гумна?

— Шел.

— А что, видел кучу говна?

— Видел.

— Это я насрала.

Невеста об этом сообщает с гордостью, желая повысить себе цену.

— Ничего — велика!

Удивился. Зауважал. На жениха такая большая куча говна произвела желанное впечатление. Сказка, однако, кончается некоторым недоразумением.

«Проснулась она ночью и ну целовать его в жопу — думала, в лицо, а он как подпустил сытности — девка и говорит: «Ишь, Ваня, от тебя цынгой пахнет!..»»

(Такому сравнению позавидовал бы любой писатель.) Но сказочник не спешит переводить невесту в разряд жертв. Дело молодое. Обозналась. Смешно, но простительно.

Насрать — это также и месть. В сказке «Поп и западня» (39) поп мстит мужику за смерть любимой собаки тем, что срет ему в капкан. Но попу в сказке никогда не везет. Капкан прищемил ему яйца — «он тут же издох» (в слове «издох» — не только враждебное отношение к попу; речь идет о русском отношении к смерти). В сказке «Каков я!» (76), напротив, мужик отомстил обманувшему его попу тем, что насрал ему в шапку.

«Поп сгоряча схватил шапку, что с говном лежала, надел на голову и побежал по деревне искать мужика, а говно из шапки так и плывет по роже: весь обгадился» —

немедленно превратился в жертву.

С попом связана и зоофильская «Сказка о том, как поп родил теленка» (38).

— Ванька! ведь у меня на печи-то теленок, и не знаю, откуда он взялся.

На это поповский батрак отвечает:

— А вот как: помнишь, батюшка, как мы сено клали, мало ли ты бегал за коровами! вот теперь и родил теленка!

Зоофилия выглядит как приговор. К зоофилии принуждают ложных героев. В другой сказке поп, по меркам сказочника, падает, пожалуй, еще ниже: он перепутал сперму мужика, который только что выеб его жену, с яичницей, «взял соли, посолил да и слизал языком». Кроме того, только поп в заветной сказке оправдывает пердеж:

— Что за грех? Я и сам один раз в алтаре пернул. Это ничего, свет! Ступай с Богом!

«А поповская натура, — заключает сказка, — на чужое добро лакома, за чужим угощением обосраться рада» (42).

4. Фантазм и основы сказочной порнографии

Фантазм (или сексуальная мечта) в заветной сказке прежде всего связан с исполнением желания имеющимися средствами. Но заветная сказка порой мечтает и о невероятном. Единственный раз, когда она полностью превращается в волшебную, сопряжен с мечтой о «хуе по колена», мечтой, объединяющей мужское и женское население.

Поделиться:
Популярные книги

Предатель. Ты не знаешь о сыне

Безрукова Елена
3. Я тебя присвою
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Предатель. Ты не знаешь о сыне

Адмирал южных морей

Каменистый Артем
4. Девятый
Фантастика:
фэнтези
8.96
рейтинг книги
Адмирал южных морей

Виконт. Книга 2. Обретение силы

Юллем Евгений
2. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
7.10
рейтинг книги
Виконт. Книга 2. Обретение силы

Ученичество. Книга 1

Понарошку Евгений
1. Государственный маг
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ученичество. Книга 1

Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1

Дайте поспать! Том III

Матисов Павел
3. Вечный Сон
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Дайте поспать! Том III

Мастер 5

Чащин Валерий
5. Мастер
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 5

Газлайтер. Том 10

Володин Григорий
10. История Телепата
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 10

Не отпускаю

Шагаева Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.44
рейтинг книги
Не отпускаю

Чехов книга 3

Гоблин (MeXXanik)
3. Адвокат Чехов
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
6.00
рейтинг книги
Чехов книга 3

Сумеречный Стрелок 4

Карелин Сергей Витальевич
4. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 4

Случайная дочь миллионера

Смоленская Тая
2. Дети Чемпионов
Любовные романы:
современные любовные романы
7.17
рейтинг книги
Случайная дочь миллионера

Идеальный мир для Лекаря 17

Сапфир Олег
17. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 17

Жена моего брата

Рам Янка
1. Черкасовы-Ольховские
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Жена моего брата