Лабиринт миров

Гуляковский Евгений

Тем не менее человек всегда, иногда неосознанно, стремится расширить границы своей личной камеры, в которую его поместили судьба, обстоятельства или собственные усилия.

Подспудно внутри нас всегда живет протест против того, что в миллионах мест события катятся своим чередом без нашего участия, как катились до нас, и будут идти своим чередом после того, как нас не станет.

Наверно, из-за этого так сильна в нас тяга к перемене мест, к путешествиям и к информации — к информации в любом ее виде. К этому современному наркотику и суррогату

реальности. Хотя мы знаем, что информационный поток никогда не сделает нас подлинными участниками описываемых событий, хотя мы знаем, что информация никогда не бывает и не может быть объективной, а зачастую оказывается попросту лживой, мы не можем от нее отказаться.

«Что-то я расфилософствовался сегодня», — подумал Лосев, в который раз усаживаясь на топчан. Но из всех его рассуждений следовал какой-то важный вывод, возможно, даже понимание того, почему он попал в круговорот странных, почти невероятных событий. Он был совсем близок к тому, чтобы это понять. Но мысль ускользала, становилась расплывчатой.

«Стоп, — приказал он себе. — Давай думать о самом простом, о том, например, для чего ты здесь… Ты хотел собрать информацию. Ты ее получил. Теперь ты знаешь о причинах несчастий, обрушившихся на Землю, ты знаешь о последствиях, к которым приведет пришествие Гифрона, если его не сумеют вовремя остановить. Одного только ты не знаешь — как это сделать… И один ты этого никогда не узнаешь. Лишь объединив усилия тысяч людей, сложив вместе все крупицы с таким трудом добытых сведений, используя всю нашу науку и технику, нам, возможно, удастся его победить.

Не надо решать вселенских задач. Надо лишь хорошо выполнить собственную работу и вовремя внести свою лепту в общее дело. Главное, не опознать… Иначе все станет бессмысленным».

Лосев встал и снова подошел к окну. Как только задача упростилась до последнего броска под дула пока еще не видимых, но уже наведенных на него бластеров, он услышал шорох за своей спиной.

Глава 21

— Стоило мне на сутки тебя оставить, как ты оказался в тюрьме.

Тоненький хрипловатый голосок в глубине камеры показался Лосеву приятней любой музыки.

— Масек! Как ты сюда попал?

— По трещинкам. Помнишь, я тебе говорил о них? Они есть почти в каждом здании. Человеку по ним не пройти, а домовой почти везде пролезет.

Вид Масека свидетельствовал о том, что лезть ему было совсем не просто, его блестящая шерстка висела клочьями, а с мордочки свешивались длинные нити паутины. Лосев заметил едва заметное мерцание, коконом укрывавшее домового.

— Но ты же не хотел покидать Эннит.

— Конечно, не хотел, но когда понял, что ты попал в беду… Одним словом, я здесь, и хватит об этом. Попробую тебя вытащить. В конце концов, вытаскивать хозяев из тюрьмы — это главное предназначение домовых.

Но сначала нам придется дождаться ночи. Лишь ночью я смогу использовать всю свою силу, чтобы как следует все разнюхать, а пока

спрячь меня, здесь полно следящей аппаратуры, а поддерживать невидимость слишком утомительно.

— Только я тебя вижу?

— Конечно. Иначе здесь бы уже давно была охрана.

— Что я могу предложить тебе? Здесь нет ничего, кроме топчана.

— Сойдет и топчан. — Угол одеяла слегка шевельнулся, когда Масек нырнул в свое укрытие.

— А как насчет подслушивающих устройств? Ты не боишься, что нас услышат?

— Это не имеет значения, мало ли о чем разговаривают сами с собой заключенные? Я прекрасно умею подделывать твой голос.

— Что-то я этого не слышу.

— Конечно, не слышишь, для тебя я использую другой звуковой диапазон. А если нужно, могу перейти и на прямую передачу мыслей.

— Я смотрю, ты здорово научился маскироваться, да и в науке поднаторел, смотри, какие термины знаешь!

Лосев сидел на топчане, уставившись на противоположную стену, и глупо улыбался. Он уже успел понять, что самым неприятным в искусственных мертвых мирах Гифрона было одиночество, и потому за никчемными, ничего не значащими словами прятал радость по поводу возвращения своего маленького друга. Ему казалось, что в холодной камере стало теплее.

— Хозяин, ты меня слушаешь?

— Слушаю.

— Выбираться из тюрьмы тебе придется самостоятельно. Здесь очень узкие трещины, мне их не расширить.

— Я думал, как устроить побег, пока тебя не было. Здесь полно датчиков и автоматических охранных устройств. Они открывают огонь на поражение по каждому, кто появится во дворе в неурочное время. Я так и не нашел способа пересечь тюремный двор, даже если удастся справиться с утренней охраной.

— Об этом не беспокойся. Сегодня ночью я составлю для тебя подробный план всех датчиков во дворе. Там должны быть оставлены проходы для охранников. Я их найду.

— Ты уверен, что шастать по двору для тебя безопасно?

Под топчаном раздалось хихиканье.

— Ты все время забываешь, с кем имеешь дело. Твоя задача — выбраться во двор, дальше все пойдет, как по маслу.

— Завтра, сразу после завтрака, меня вызовут на допрос. Возможно, это будет самый удобный момент. Они принимают меня за Гирова и не знают, с кем имеют дело. Я постараюсь этим воспользоваться.

— Еще до рассвета у тебя будет план всех безопасных проходов.

— А как быть с тобой? Ты присоединишься ко мне во время побега?

— Я уйду тем же путем, каким пришел сюда. Используй любой подходящий случай, чтобы вырваться отсюда, и не беспокойся обо мне. Позже я тебя найду.

— А что мы будем делать дальше? Если побег удастся, за мной сразу же начнется охота. Местная полиция работает вполне профессионально, и мне трудно будет ей противостоять, я слишком плохо знаю здешний город.

— Положись на меня. Как только оторвемся от преследователей, будем искать переходной канал, ведущий на настоящую Землю.

— Ты знаешь, где он находится?