Лабиринт отражений
Шрифт:
— Ничего особенного. Человек как человек. Иногда возникает ощущение, что у него — дип-психоз, очень уж всерьёз относится к происходящему. А так — вполне адекватен.
Урман кивает. Похоже, они ухитрились присосаться к компьютерам «Лабиринта» всерьёз и контролируют происходящее. Это побуждает меня спросить:
— Вы всё-таки пытались проследить сигнал Неу… Пловца?
— Нет никаких сигналов.
То ли Урман тоже страдает болезненной откровенностью, то ли в его интересах до конца убедить меня…
— Серверы «Лабиринта»
Значит — правда. Человек, вошедший в виртуальность напрямую?
— Администрация «Лабиринта» всё ещё пытается проследить его канал связи, — бросает Урман. — Но через пять, максимум — восемь часов, по данным наших экспертов, они придут к тем же выводам, что и мы. Тогда начнётся настоящая паника.
Представляю. Уровень будет изолирован, а, возможно, и весь «Лабиринт Смерти» очистят от игроков. Будут спешно прорублены прямые проходы на тридцать третий уровень — то, что их пока нет, вовсе не означает, что создать их невозможно. Отключат всех монстров, погрузят в стазис здания — чтобы Неудачника ненароком не зашибло упавшим кирпичом. Толпа психологов, хакеров, чиновников, Анатоль с Диком — все они хлынут на опустевший уровень. Окружат Неудачника заботой и лаской, на руках понесут к выходу…
Можно смело предположить, что мои услуги им не понадобятся.
— Вы согласны сотрудничать с нами?
Смотрю на Урмана — вроде бы он не шутит.
— Я уже работаю на человека, чьего имени не знаю.
— Возможно, он обещает вам очень многое, этот таинственный мистер Икс. Но оказал ли он хоть какую-то помощь?
Качаю головой.
— Если вы и впрямь — Стрелок, то могли убедиться, что обычные методы к Пловцу неприменимы. Ещё пара попыток ничего не изменит. Затем «Лабиринт» изолируют, и проблемой займутся владельцы… аттракциона.
Последнее слово он произносит с некоторым презрением.
— Кто бы ни нанял вас, основанием ему служили вовсе не ваши дайверские таланты.
— А что?
Теперь он заставил меня растеряться.
— Куда проще было перекупить дайверов «Лабиринта». Или нанять группу. Да, узнать ваши подлинные имена — сложно. Но встретиться и предложить работу — вполне возможно. В конце-концов вы живёте этим. Вашего таинственного работодателя привлекло что-то более серьёзное, чем способность выходить из виртуального мира.
Казалось бы, у меня есть все основания раздуться от гордости. Но становится только тревожно.
— И мне кажется, — задумчиво говорит Урман, — что он был прав. Пловец — работа для вас. Главная работа вашей жизни. И я могу помочь с ней справиться.
Вряд ли он сможет предложить мне Медаль Вседозволенности. Такие вещи всё-таки не покупаются. Но ставка велика, и награда может быть очень, очень большой.
Зачем мне Медаль, если до конца дней своих я могу не заниматься незаконными делами в виртуальности?
— Вы подписали
— Нет.
— Устная договорённость?
— Нет.
— Тогда о чём вы беспокоитесь?
Молчу. Я не знаю, почему держусь за предложение Человека Без Лица. Он силой принудил меня к встрече. Отправил в «Лабиринт», не объяснив абсолютно ничего. И обещание, данное им, вполне может быть блефом.
— Мне надо подумать.
— Хорошо, — соглашается Урман. — У нас почти гарантированно есть пять часов… вы, очевидно, нанесёте новый визит в «Лабиринт»?
Неопределённо киваю.
— Я предприму собственные действия, — говорит Урман. — Вы их обязательно заметите, дайвер. И сможете сделать выбор.
— Туманно, Фридрих.
Урман недоумённо хмурится, пока программа-переводчик пытается понять, что я говорю не о погоде.
— Чем, собственно, я для вас ценен?
— Вы поймёте, дорогой Иван-Царевич. Да, кстати, кто Пловец по национальности? Как вы думаете?
— Русский… — машинально отвечаю я.
Урман насмешливо кивает.
— Возможно, возможно… До свидания, дайвер. Подумайте и примите решение.
Одновременно с этими словами двери распахиваются, и появляются стражники. На этот раз они не держат мечи наголо.
— Вас проводят к мосту, — сообщает Урман.
10
То ли за мной не следят, то ли делают это слишком искусно, чтобы Вика забила тревогу. Я поднимаюсь на стену, провожаемый взглядами охранников, ступаю на мост из волоса.
Интересно, сколько метров я смогу пройти, не выходя из глубины?
Шаг, другой — нить дрожит под ногами, голова кружится. В сотнях метров внизу, в нагромождениях скал, вьются голубые ленточки рек и мерцают оранжевым жаром озера лавы.
— Эй, дайвер, шатаешься! — насмешливо кричат в спину.
А я уже не шатаюсь — падаю.
Наверное, так срываются грешники-мусульмане, пытаясь пройти в свой рай, к ласковым гуриям и горам рахат-лукума…
Ноги соскальзывают, лечу, цепляюсь за нить — и та равнодушно срезает мне пальцы на руках. Воздух ударяет в лицо, холодно и хлёстко, приглашая в короткий путь, скалы кружатся внизу, вырастая и ощетиниваясь иглами вершин. Когда я коснусь камней, сервер «Аль-Кабара» отрапортует, что я подвергся смертельным перегрузкам — и сработает дип-программа выхода.
Но мне совсем неинтересно, какой болью расцветит смерть моё воображение.
Глубина, глубина, я не твой…
На экранах — кровь. Привычная картина.
Я стянул шлем, навалился на стол, дёрнул из разъёма телефонный провод.
— Обрыв связи! — сказала Вика. — Нет тонового сигнала в линии! Проверь разъём!
— Всё в порядке, — втыкая провод на место, пробормотал я. — Перезагрузка.
— Серьёзно?
— Да.
На мониторе голубизна и падающий человечек. На душе гадко.