Лабиринт отражений
Шрифт:
«Это правда?»
«Возможно.»
«Я НЕ СПРАВЛЯЮСЬ!» — строчными буквами написал я.
«Жаль.»
И — почти мгновенно, в нижней части экрана возникла строчка: «Связь прервана по желанию абонента».
— Связь прервана! — подтвердила Вика. — Повторное соединение?
— Нет, — ответил я. Почему-то не было ни капли сомнений — польский сервер больше не соединит меня с Человеком Без Лица.
Может быть, он обижен, что я рассказал о нём Урману. Может быть, разуверился в моих способностях.
Результат один.
— Вика,
В «Виндоус-Хоум» набито около тысячи ключевых слов. Порой с компьютером можно вести очень забавные беседы… почти разумные.
— А какой ответ ты хотел бы услышать? — уклонилась Вика. Как всегда, когда слова не имели формы приказа, но были ей непонятны.
— Правдивый.
— Я не знаю, Лёня. Очень хотела бы ответить, но не знаю.
— Дура ты, Вика.
— А ты хам.
Я засмеялся. Услышь меня кто-нибудь, незнакомый с современными операционными системами — обязательно бы решил, что мой «пентиум» разумен.
— Извини, Вика.
— Ничего. Я не сержусь.
Разум — имитация разума… Где граница между ними? Мы уже разговариваем со своими компьютерами, они здороваются с нами и желают приятных снов. Многие — я например — большую часть жизни проводят в виртуальном пространстве. Но это не победа человеческого разума, это лишь имитация победы. Яркие флаги и фейерверки над пустотой. Больше частота процессора, больше память — и машина становится похожа на человека. Но не более того…
А Неудачник — он тоже может быть программой. Такой же хитрой, как вирус Маньяка. Пролезшей сквозь фильтр под видом человека, пустившей корни в сервер тридцать третьего уровня. Способной поддерживать беседу и уничтожать чудовищ.
— Блин! — завопил я.
Это же так просто! Сотня фраз, произносимых когда удачно, а когда невпопад. Программа, обучающаяся на твоих собственных словах, возвращающая тебе твои собственные мысли. Послушно идущая вслед за наивными спасателями… Конечно, ей не нужны никакие каналы связи.
Что я говорил Неудачнику, как он мне отвечал? Я напряг память.
Не знаю. Может быть — и программа. Тогда «Аль-Кабар» и Человек Без Лица ткнули пальцем в небо.
Как хорошо, если я угадал. Как просто разрешается загадка!
Тишина, Стрелок…
Меня пробила дрожь. Я вспомнил ту пустоту, что накатила после его слов.
Программа?
Неудачник, бережно несущий нарисованного мальчишку…
Программа?
— Ничего я не понимаю, Вика, — сказал я. — Совсем ничего. И ты мне помочь не можешь.
— Я могу помочь? — невпопад ответила Вика.
— Нет!
— А кто может?
Я помолчал, прежде чем ответить.
— Настоящая Вика. Глубина!
— Включение дип-программы?
Вместо ответа я нацепил шлем и положил руки на клавиатуру.
deep Ввод.
Темноту экранов расчертили падающие звёзды, радужная спираль закрутилась перед глазами. Стирая реальность, уводя меня к небоскрёбам Диптауна.
Первый миг — самый
— Всё в порядке, Лёня?
Кручу головой.
Комната в порядке. Я — не тот.
— Личность номер семь, «Стрелок».
— Выполняю…
В этот раз моя внешность меняется томительно долго. Что поделаешь, неизбежная плата за оружие.
— Всё в порядке, Лёня?
Встаю, смотрю на себя в зеркало.
— Да. Спасибо, Вика.
Подхожу к холодильнику, ищу в нём лимонад. «Спрайта» уже нет, осталась только «Кока-кола». Пойдёт.
— Удачи, Лёня.
— Спасибо.
Я жадно пью самый популярный в мире напиток, задуманный — вот смех-то! — как средство от поноса. Урман считал, что у меня есть ещё пять часов. Теперь осталось четыре. Почти чувствую, как где-то вдалеке, на других континентах, скрипят мозги чиновников всех мастей, начиная осмысливать феномен Неудачника. Скоро тридцать третий уровень «Лабиринта» прикроют. Скоро за Неудачником устроят охоту. Неважно, кто он, человек или программа. Я его вытащу.
— Вызови мне такси, — говорю я, и выхожу из квартиры. Спускаюсь в чистеньком светлом лифте, открываю дверь подъезда.
Меня поджидает старый «Форд». Водитель — прилизанный юноша в белой рубашке. Копия того, что я убил два дня назад, проникая в «Аль-Кабар». Мне даже стыдно становится при виде его доброжелательной улыбки.
— Публичный дом «Всякие забавы»! — рявкаю я.
100
Наверное, Вика уговорила Мадам сделать для меня особый статус. Во всяком случае, когда я вхожу в холл, там уже сидят трое мужчин. Все вскидывают головы — у всех в глазах смущение и испуг. Друг друга они не видят, а двое даже частично пересекаются в пространстве, напоминая уродливых сиамских близнецов.
Эти двое — статные голубоглазые брюнеты, стандартные тела из набора «Виндоус-Хоум». Видимо, надеты в целях маскировки. Третий — смуглый здоровяк, выбритый наголо. Сближает их всех лишь взгляд. Словно у человека, пойманного за выдавливанием прыщей.
Видимо, я теперь на правах сотрудника борделя? Вижу сразу всех посетителей, могу проходить в служебные помещения?
— Привет! — говорю я, вяло вскидывая руку. Все трое быстро кивают. Один с деланно-небрежным видом откладывает зелёный альбом, другой отшвыривает фиолетовый.
Лишь бритый здоровяк упрямо продолжает листать чёрный альбом, с любопытством разглядывая фотографии.
Я подхожу к охраннику. Он послушно распахивает передо мной дверь, и я выхожу из холла, избавляя посетителей от душевных мук.
Провожать меня не собираются, но дорогу я помню. Коридор пуст, часть дверей открыта, часть — нет. Из одной доносятся взрывы хохота. За дверью — беседка, окружённая цветущей сакурой. В небе — нежаркое весеннее солнце, вдали — конус Фудзи. В беседке пьют чай две девушки, при виде меня они беззаботно машут руками: