Шрифт:
Ведущий.
Хохлов Тимофей Иванович.
Хохлова Анна Степановна.
Хохлов Николай.
Хохлова Наташа.
Марина.
Тьен.
Минь.
Чань.
Чарлз Брайен.
Элизабет Брайен.
Роберт Брайен.
Дэвид Брайен.
Луиза Брайен.
Хироси
Исиката Токудо.
Леон Манжело.
Вьетнамец.
Японский полицейский.
Американский полицейский.
Вьетнамские бойцы, советские юноши и девушки.
Пролог
На просцениуме, в луче света, — Ведущий.
Ведущий.
Мы в лабиринте чувств, трагедий, болей Идем, ломая жизни огражденья, Не одним дыханьем, не единой волей Разъяты в этом мире наваждений. Два мира сведены друг против друга, — Всемирное Бородино Клокочет, назревая где-то глухо, Планету всю сведя в сражение одно. А миллионы юношей и девушек Хватаются за жизнь, как за стебель, — Иных уж нет — и где они уже? В каком они плывут высоком небе? Как выбраться иным из лабиринта, На ощупь, спотыкаясь и ползком, Боксером, окровавленным на ринге, И рухнуть наземь кожаным мешком? А жизнь так хороша! О, как она прекрасна! Овеянная солнечными бликами, Жизнь трудная, суровая, опасная, Жестокая, прямая, многоликая!(Вполголоса.) Шелестит трава, шелестят листья на березах, в небе плывут облака, сияют реки под солнцем, дети смеются и плачут — это жизнь. На всех континентах, на всех далеких и близких землях. Так должно быть всюду. Но так ли это? Так ли это?
Музыка. Гаснет луч света. Ведущего уже нет на просцениуме. Откуда-то нахлынула волна молодых голосов, смеха, восклицаний. Обрывки песни, нежданно унесенной порывом ветра.
Действие первое
На просцениуме — Наташа Хохлова и Роберт Брайен.
Роберт (он говорит по-русски, с английским акцентом). Ах, Наташа, Наташа... Я был в этом студенческом клубе, и все было вери гуд... Нет океана, нет двух систем, есть мы с вами, наша молодость, наше чувство... Ничего другого... Я говорю правильно по-русски?
Наташа (передразнивая). Ничево говорит по-русски.
Роберт. Я всегда любил русски литератур... Лев Толстой «Война и мир». Наташа... И вы — Наташа...
Наташа. Только я не Ростова, а Хохлова.
Роберт. Мне очень нравится ваша Москва, ваши улицы и... вы, Наташа... Натали Хохлова...
Наташа. Роберт, Роберт... Вы переходите запретную зону...
Роберт. Я диверсант, да? Шпион, да? Разведчик, да?
Наташа. Вы сегодня говорите много лишнего.
Роберт. Я аспирант и буду переходить на производственную тему. У вас так очень любят говорить.
Наташа. Я не вижу в этом ничего плохого.
Роберт. Я тоже. (Читает нараспев.) «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам...». Натали! Все разведчики из Соединенных Штатов приезжают к вам туристами, изучающими ваши древности. Я это очень хорошо изучил.
Наташа. Где же это вы изучили?
Роберт. По вашим кинофильмам, Наташа. Я ошибаюсь?
Наташа. Не ошибаетесь... Фильмы не всегда, но часто отражают то, что происходит в действительности.
Роберт. Тогда я тоже разведчик-диверсант, да?
Наташа. Мне было бы очень обидно, если б это было так.
Роберт. Да? А почему вам было бы очень обидно?
Наташа. У нас в России есть такое выражение: «Я к вам хорошо отношусь».
Роберт. А почему вы ко мне хорошо относитесь? Глупый вопрос, да?
Наташа. Мне кажется, вы хороший человек, вам можно верить.
Роберт. Мне можно верить. Я — как это по-русски? — утверждаю или подтверждаю?! Да?
Наташа. Можно и так и так.
Роберт. Тогда и так и так... Натали, а можно, я вам задам один вопрос?
Наташа. Сколько угодно.
Роберт. А если бы я сказал вам, что я уже полюбил вас?..
Наташа. Уже?
Роберт. Я неправильно сказал? Да?
Наташа. Грамматически правильно, но «уже» в этой фразе лишнее.
Роберт. Как синтаксис или по смыслу?
Наташа. По синтаксису.
Роберт. А по смыслу?
Наташа. Не нужно, Роберт.
Роберт. Вы боитесь? Вам не разрешают любить иностранцев? Тем более из Америки? Да?
Наташа. Откровенно говоря, у нас не очень это любят... Но законодательство наше разрешает...