Лабиринт

Грушевицкая Ирма

В воздухе разлился терпкий аромат мужского шампуня. Вкусно и возбуждающе. Однако, когда в следующее мгновение две покрытые пеной ладони по-хозяйски легли ей на грудь, Мэри охнула и по инерции попыталась выкрутиться.

— Стой смирно, — скомандовал Мэтт. — Ты согласилась слушаться, помнишь?

Конечно, она помнила. Она, вообще, само послушание. Только сложно это очень — стоять смирно, когда по твоему телу медленно скользят чьи-то руки. Так, ладно. Пусть скользят. Попробум представить, что это руки массажиста. Лечебная, так сказать, процедура.

Мэтт почувствовал момент, когда Мэри расслабилась. Да, именно этого он и добивался. Истерика с простынями его чуть не доконала. Как и последующий за

ней эмоциональный спад. Растерялась его ягодка, потерялась в эмоциях. Столько всего навалилось. И он еще со своей страстью.

Нет, Мэтт ни о чем не жалел. Как бы то ни было, они это переживут. В следующий раз он покажет Мэри, что умеет любить по-другому: медленно, нежно, почти лениво. Она кончит вместе с ним, Мэтт уже предвкушает, как это случится. Ему понравился ее экстаз. Понравилось, как Мэри выгнулась, как краска залила ее от лица до шеи и ниже. Он обязательно увидит это еще раз и не единожды. И не единожды услышит свое имя, которое она выкрикнет на самом пике оргазма.

Мэтт настолько отвлекся на мысли о будущем, что не сразу заметил, как девушка в его руках снова напряглась. Медленно, но верно, его пальцы продвигались вниз к животу, и чтобы продолжить, Мэтту пришлось выпустить Мэри из рук и сесть позади нее на корточки. Получив доступ к внутренней поверхности нежных девичьих бедер, он с наслаждением провел по ним ладонями.

Мэри дернулась.

— Мэтт, пожалуйста…

— Тихо, ягодка. Я осторожно.

Какая же она там мягкая. Мэтт отметил это, еще лаская Мэри в машине. Гладкая, ровная кожа без единого изъяна, с едва заметными белыми волосиками. А эти две ярко выраженные ямочки над ягодицами, которые он видит сейчас, буквально сводят его с ума. Когда-нибудь его девочка изогнется в талии, выставляя перед ним свою симпатичную попку, он возьмет ее сзади и будет любить, глядя на эти чудесные ямочки.

Но не сейчас.

Не сейчас.

— Расставь ножки пошире.

Мэри послушалась, но не сразу. Хорошо, что он не видит, как от смущения пылают ее щеки. Конечно, опыта у нее ноль, но даже она понимает, что то, что он делает, не совсем обычно. Мэтт будто подготавливает ее к чему-то больше, а она не уверена, что выдержит еще один раунд. Его прикосновения ощущались прямо под кожей, вместе с кровью проносясь по чувствительным нервным окончаниям, которых, оказывается, очень много в этой части тела. Да, Мэри возбуждалась, но возбуждение это удовольствие не приносило. Низ живота потягивало, как при месячных, а внутри начало саднить. Мэри свела ноги, но замечаний на это, слава богу, не последовало.

Мэтт за ее спиной поднялся. По инерции она качнулась назад, и в следующее мгновение ощутила, что и для него совместный душ не прошел даром. Кое-что горячее и твердое коснулось чувствительной кожи ягодиц, и девушка крутанулась вокруг, отскакивая назад и выставляя перед собой руки.

— Нет!

— Спокойно. Больше я тебя не трону. — Про себя Мэтт добавил «сегодня». — Иди, полежи в ванне. Я закончу здесь, потом перестелю постель.

Мрачный тон заставил Мэри приглядеться к Мэтту. Кажется, она перегнула палку. Неодобрение в его глазах неожиданно ранило, и, несмотря на раздрай в ее душе, девушка ему посочувствовала. Вряд ли он рассчитывал получить в постель такую, как она, да еще и нянчиться с ней. Надо перестать думать о себе и хотя бы попытаться сгладить ситуацию.

— Мэтт, я…

— Иди. — Он даже попытался выдавить из себя некое подобие улыбки. — Полежи в ванне. Расслабься. Если хочешь, принесу тебе бокал вина.

— Не надо вина, — покачала она головой. — Лучше, когда перестелешь постель, присоединяйся ко мне.

Мэтт долго и явно с недоверием изучал ее лицо, так, что Мэри едва не забрала назад свое приглашение. Наконец, он кивнул и сделал шаг в сторону, выпуская ее из заполненной

паром кабины. Мэри даже не коснулась его, когда выходила — настолько она была просторной.

Зайдя за стеклянное ограждение, она на мгновение замешкалась, решая, обернуться ли в полотенце или прошлепать к ванне голой. Долетевшие до ее ног ледяные капли заставили девушку резко обернуться. Пар из душевой постепенно исчезал. Мэтт, вытянувшись в струну, стоял под бьющим прямо с потолка ледяными струями. Мгновенно осознав, зачем он это делает, Мэри стремглав бросилась к накрытой белой пенной шапкой ванне.

То ли от пережитого потрясения, то ли эта штука — успокаивающая пена для ванны — действительно работает, но Мэри его не дождалась — уснула, положив под голову свернутое в валик полотенце. Правда, Мэтт не особо торопился возвращаться, понимая, что предложение присоединиться к ней девушка сделала, скорее, из вежливости. Не хотела она его так быстро. Не могла хотеть. Вон, как отскочила в душе, едва задев попой готовый к следующему раунду член. Еще бы ему не быть готовым, он же чуть с ума не сошел, фантазируя о ней.

Умом Мэтт понимал, что надо попридержать коней, но тело разуму не подчинялось. Не может он по-другому реагировать на Мэри, и желание после первого раза не исчезло, превратившись в зудящую под кожей потребность. Конечно, он по-мальчишески раздувался от гордости, что стал у нее первым, однако, по-мужски испытывал сомнение — все ли сделал правильно, может, следовало вести себя иначе? Может, и мог. Может, и следовало бы. Более того — точно следовало бы. Но как же сдержаться, когда вот она — до безумия желанная, — под ним. Потому и ласкал ее потом, и в душ потащил, что вину чувствовал. Хотел, чтобы расслабилась, а она не расслабилась — отпрыгнула от него, как ошпаренная. Что не так с ним? Что не так с этой девчонкой?

Мэтт думал об этом пока перестилал постель, пока поднимал с пола и складывал разбросанные вещи — свои и ее. Ни тонкого кружева, ни ультрамодных этикеток — добротная, экономичная одежда. Ни одна из его бывших не наденет такое даже под страхом смерти. Она настоящая — его Мэри. Не притворяется, не играет. Не кидает призывных взглядов, не изгибается в картинных позах. И не перестает удивлять — смелая, искренняя девочка. Не будет он ее торопить. Пусть привыкнет к нему, пусть перестанет беспокоиться по каждому поводу. Расслабиться пусть. Нет, не будет он к ней присоединяться в ванне, хоть и хочется до безумия. Все с ней в порядке. И с ним тоже. Время нужно. Правда, с этим могут возникнуть проблемы. Он так и не предупредил Рут, что не летит в Нью-Йорк. Опять секретарей ждет тяжелая неделя.

Да! Он даст себе неделю. Целую неделю не будет появляться в офисе, не будет отвечать на звонки. Даже в мессенджеры не будет заходить и почту проверять. Неделя отдыха — неужели, он не заслуживает одну единственную неделю отдыха? Неужели, все развалится за те семь дней, что он проведет с Мэри? Нет, не должно. Он хорошо знает свою работу и своих людей. На крайний случай, у Рут есть его личный телефонный номер, известный от силы пол дюжине человек.

Можно было бы куда-нибудь ее свозить. У него есть дом во Флориде, ранчо в Колорадо, квартира в Лондоне. Черт, да какая разница, где именно они будут заниматься любовью — а ведь они будут, еще как будут. Только этим и будут. Для всего остального время наступит позже. Сейчас ему подойдет любая горизонтальная поверхность, куда он положит свою девочку и сам устроится рядом. Неделя. Да, этого должно хватить, чтобы насытиться друг другом. Однозначно, после ее окончания он никуда Мэрилин не отпустит. Скорее всего, поможет устроиться на хорошую работу, снимет квартиру где-нибудь поблизости, может, в даже этом доме. Надо будет дать поручение Рут. Черт, он снова отвлекается. Надо думать о том, что есть, а не о том, что будет.