Лабиринты чувств
Шрифт:
Говорят, если кажется — перекрестись. И Юлька для верности перекрестилась.
Но тут же вздрогнула от неожиданной и неуместной реплики редакторши:
— Какие сдвиги произошли в нашей духовной культуре в последние годы! Среди молодежи стало много верующих. Отрадно, отрадно. И вселяет надежду!
— Извините, — смутилась Юлька. — Это я так… Нечаянно!
— Не вижу в твоем жесте ничего постыдного. Совсем даже напротив. Осенить себя крестным знамением никому не помешает.
Тут выцветшие глазки мамы Карлы по-молодому вспыхнули:
— Кстати, нашему изданию надо бы взять интервью у референта самого патриарха. Ты, Синичкина, не хотела бы попробовать?
— Я подумаю, — ответила девушка.
Обычно Юля с готовностью бралась за любую работу, но сейчас ее отчего-то неприятно царапнуло словосочетание «референт патриарха». Как будто кто-то, нечуткий к родному языку, искусственно соединил несоединимое и несовместимое: по-современному деловое — со священным, высоким, бескорыстным. Неестественно и… нехорошо как-то. Коробит.
А может, неприятное чувство возникло просто оттого, что редакторша непрошено вклинилась в ее размышления о сокровенном, о любви… Точно пыталась подглядеть за ней в замочную скважину в самый интимный момент…
— Понимаю твою неловкость, Синичкина, — Андреевна восприняла причины заминки иначе. — Тебе такое задание кажется слишком ответственным для столь юной особы… Поверь, это ложная скромность, дорогуша. Ты недооцениваешь свою одаренность. Не надо занижать себе планку!
— Я постараюсь, — сдержанно кивнула Юля. не вступая в дискуссию.
Газеты в сумочку не влезали, и девушка сложила их вчетверо Надо было бежать дальше, ее ждала еще уйма дел.
Глава 11
ДВОЙНИКИ
— Катька, поганка! Ты что, совсем тупая, русского языка не понимаешь?
Юлька зажмурилась, изо всех сил ущипнула себя за руку, потом вновь открыла глаза. Пыталась стряхнуть наваждение, но оно, зловредное, никак не стряхивалось.
Создавалось полное впечатление, что она вернулась домой. Однако… никуда она не возвращалась.
Почему же тогда по ту сторону дверей так явственно звучат Лидины окрики?
Юля еще раз надавила на кнопку звонка — совсем не своего звонка, расположенного на треснувшем косяке их обшарпанной коммунальной квартиры. Она стояла возле роскошной двери, облицованной дубовой панелью, а на самом деле, видимо, бронированной.
— Кого еще черти приволокли? — раздалось изнутри.
Лидия! Как пить дать, Лидия! Только как соседушка оказалась тут, в квартире имиджмейкера Кошкина, в которую сейчас звонила Юлия Синичкина?
А, понятно! Пришла к знаменитому парикмахеру, надеясь напроситься в постоянные клиентки, чтобы всегда щеголять с фруктовым садом на макушке. Вот уж дурища! В салоне Кошкина такие расценки, что Боре за одну-единственную укладку пришлось бы пахать полгода.
Дверь наконец начали отпирать. Процедура была долгой. Видимо, имиджмейкер обеспечивал безопасность своего большого женского семейства при помощи множества сложных замков.
Но вот последний щелчок, и…
Перед Юлькой стояла вылитая Лида, только… чернокожая. Даже халатик на ней был почти той же расцветки, старый, блеклый и полинявший.
В полумраке коридора было не разглядеть деталей, однако Юля ничуть не удивилась бы, увидев вместо одной из пуговиц английскую булавку.
И самым ошеломляющим было то, что жесткие темные волосы негритянки были накручены на допотопные железные патроны-бигуди!
А ведь девушка предвкушала встречу с экзотической «неописуемой красавицей», волосы которой повторяют строение нашей Галактики! Именно так охарактеризовал свою жену милый влюбленный Кошкин.
Какой он, оказывается, идеалист!
«Видно, такая уж у меня судьба, — сказала Юля сама себе. — Родилась под созвездием Близнецов, имею сестру-двойняшку. А потому, наверное, и остальные люди вокруг меня двоятся, повторяют друг друга…»
Что ж, в данном случае, может, это и к лучшему. С Лидиным двойником общаться проще и привычнее, чем с некоей загадочной африканской незнакомкой.
— Чего надо? — нелюбезно осведомилась черная Лида совершенно без иностранного акцента, с акающим московским выговором. — Ходят тут всякие…
Как это было знакомо!
— Здравствуйте. Вы Сесиль?
Лида-Сесиль нелюбезно ответила вопросом на вопрос:
— И что дальше?
— Я от вашего мужа.
Сесиль наметанным взглядом оценила фигуру посетительницы, отвечающую всем стандартам подиума.
— В манекенщицы проситься? Пошла вон. Здесь не бюро трудоустройства!
— Да нет, я…
— Откуда адрес узнала, говори! Он в справочники не внесен.
— Матвей мне сам дал.
— Во врет и не краснеет!
— Сесиль, вы не поняли, — Юлька затараторила быстро-быстро, чтобы ее не успели вновь прервать — Я не к нему, а наоборот, от него! Он сам просил меня зайти.
Сесиль, однако, исхитрилась ее перебить:
— Говорила ему тыщу раз: не связывайся с бабами, стриги мужиков! Они не такие приставучие.
— Я не баба! — Юлька повысила голос и произнесла строго и внушительно: — Я автор передачи, в которой ваш муж снимается.
Сесиль, осмыслив это сообщение, переменилась в лице и вдруг вскрикнула по-французски:
— Oh, mon Dieu! — что означало «Боже мой!» От волнения в ее голосе сразу проявился мягкий французский акцент — Экскюзе-муа, извините, пожалуйста! Я слышала о вас много хорошего. Вас зовут Жюли?