Лабиринты чувств
Шрифт:
Одни из них были заранее причесаны популярным имиджмейкером, другие еще сидели с распущенными волосами: возводить сложные сооружения на их неотразимых головках должны были в процессе съемок, на глазах у потенциальных зрителей.
Красотки изнемогали от ожидания. Они не привыкли к подобному отношению.
Дабы ублажить страдалиц и замять неловкость, возникшую из-за опоздания автора передачи, им принесли то, что оказалось под рукой: коробку конфет и вазочку с миндальными пирожными.
У девушек текли слюнки, однако они к лакомствам не прикасались: что поделаешь — идеальная фигура требует строгой диеты! Бедняжки даже сахар в чашки не клали.
Зато Костя налегал на сладости со всей мощью молодого мужского аппетита. При этом он разглагольствовал:
— Глядя на вас, очаровательные леди, я задумался над одной глобальной проблемой…
Красавицы, которые были не прочь показать себя еще и интеллектуалками, заглядывали ему в глаза:
— Какая проблема?
— Поделитесь, Константин!
— Я вот размышляю… — оператор проглотил пирожное целиком, и модели проводили исчезнувшую вкуснятину завистливыми взглядами. — Если вам предстоит демонстрировать прически… то есть нечто, находящееся на головах…
— Ну?
— То зачем вам всем такие длинные ноги?
Он беззастенчиво оглядел и даже пощупал выставленные напоказ нижние конечности нескольких собеседниц:
— Как профессионал, я серьезно опасаюсь, что они в кадр не войдут…
— Привет, — поздоровалась Юлька. — Я вижу, ты неплохо устроился. Прямо турецкий султан.
Девушки поглядели на вошедшую со скрытой враждебностью: судя по телосложению, она явно была им конкуренткой.
К тому же самозванка сразу загребла целую горсть конфет и разом отправила их за щеку. Это была безумная роскошь, которой они позволить себе не могли.
— Все готовы, надеюсь? — спросила журналистка.
— Ну, ты нахалка! — с восхищением сказал оператор — Все ли готовы! Да мы уж по домам собрались расходиться! Кстати, тебе сообщили, что ты почти уволена?
— Почти?
— Угадай, кто тебя отмазал?
— Разумеется, ты?
— Молодец, пятерка за сообразительность!
— Мерси. Ты настоящий друг.
— Чего опять опоздала-то?
— Проспала. Уснула только под утро.
— Ха! А ночью чем занималась?
Юлька честно ответила:
— Читала стихи Пушкина.
Оператор расхохотался:
— С каких пор это так называется?
— Вы пошляк, сэр! — И она поцеловала его в плохо выбритую щеку. Костя в ответ чмокнул ее в стриженую макушку.
Тут уж модели совершенно изревновались. И были правы: оператора они действительно больше не интересовали. Он зашнуровал свои потрепанные кроссовки и поднялся, чтобы подготовить камеру и включить расставленные загодя осветительные приборы.
Константин любил работать с Юлькой: с ней никогда не бывало скучно, она вечно готовила какие-нибудь сюрпризы, не согласованные предварительно с начальством.
Андрея Васильевича, привыкшего в безоговорочному повиновению подчиненных, такая непредсказуемость поначалу злила. А потом он смирился, поняв, что в результате редакция от этого только выигрывает, да и лично ему прибавляется популярности.
Юлька окинула взглядом помещение:
— А этот… мейкер… где он?
— Кошкин? Тут где-то околачивался, — пожал плечами Костя. — Я, честно говоря, за ним не следил.
— Понимаю, — сказала Юлька со смешком. — У тебя была более подходящая компания. Девушки, куда делся ваш шеф?
Манекенщицы с достоинством поджали губки. Они не знали.
— Найти немедленно! — Юлька имитировала тон Андрея Васильевича. — Разве вы не знаете, сколько денег вылетает в трубу за минуту… нет, за секунду простоя?
…Маленький длинноволосый Матвей Кошкин крепко спал, свернувшись в клубочек, в углу павильона, за полотнищами какой-то отслужившей свое загородки. Он улегся прямо на полу, подстелив вместо матрасика свою роскошную, смоделированную лично для него Валентином Юдашкиным, дубленку.
— Жалко будить, — улыбнулась Юлька.
— Наверно, тоже Пушкина всю ночь читал, — поддел ее Константин.
Юля присела на корточки, тронула знаменитость за плечо.
— Пшли вы… — не раскрывая глаз, отозвался популярный имиджмейкер.
Юлька рявкнула баском:
— Рота, подъем!
Спящий тут же вскочил на коротенькие ножки и с усилием разомкнул веки:
— Тревога? Учебная или боевая?
— Трудовая вахта, — успокоила журналистка — Вольно.
— А, съемки! — Кошкин заулыбался, отчего его пухлое личико еще сильнее округлилось, и он превратился точь-в-точь в сказочного Колобка. — Зовите меня просто Мотя, без церемоний.
«Замечательно киногеничен, — с удовольствием отметила про себя Юля. — Такою симпомпончика зрители сразу полюбят. Удача, удача!»
— Огромное вам спасибо! — пылко сказал Колобок и с чувством пожал ей руку своей мягкой и теплой, как свежеиспеченная плюшка, пятерней.
— За что спасибо?
— За опоздание. Выспаться дали.
— Дома не получается? — участливо спросил Костя. — Все свободное время посвящаете поэзии?
— Увы, прозе. — Толстячок вздохнул. — У меня, молодые люди, пятеро детишек.
— Круто! — воскликнула Юлька. — Беспокойные?
— Спокойные. Но — все девочки. Всех причесывать надо. Плюс, естественно, жену. А с ее типом волос возни…
При этом Колобок так трагически закатил круглые, навыкате, глаза, что Юлька не удержалась и спросила:
— И какой же у нее тип волос?
— Немыслимый! — воскликнул Кошкин. — Она у меня негритянка. Из Камеруна.
Юлька даже обиделась:
— Что ж вы сразу не сказали? Вашу семью надо в обязательном порядке включать в передачу! Ведь это сенсация, как вы не понимаете!