Лабиринты души
Шрифт:
— Я готова пожертвовать своей жизнью… — промолвила Бинбилла.
Сдали карты. Игра шла до рассвета.
С первыми лучами солнца дети вырвались из пут болезни. Более того, у старшей дочери внезапно выросли дивные волосы, средняя вдруг обнаружила чарующий голос Бинбиллы, младшая— танцевала… Летиция со слезами обняла их. Роковой огонь, сжигавший их жизни, потух.
Вместе с Дельмаром они поднялись в башню. За столом у потухшей свечи сидела мертвая Бинбилла. Кукла против нее являла образ красавицы, но отличить ее от старухи было почти невозможно, они были полны одной сутью.
Пышные похороны были устроены Бинбилле. Двенадцать пар лошадей
Двери сами распахнулись— и вошедшие в потрясении застыли. Круглая комната, тщательно прибранная, озарялась канделябрами, повсюду благоухали цветы. Старинные гобелены заполнили пространства между окнами, рассказывая о прошедшей жизни. Огромное позеленевшее зеркало стояло против дверей и встречало каждого, кто появлялся в комнате.
Но не это заставило оцепенеть людей. Посредине башни во всей красе своей нетленной молодости гостей встречала ожившая кукла Бинбиллы. Хорошо знакомый голос обратился к ним, словно не произошло ничего невероятного:
— Мне так не хотелось покидать мой дом и оставлять вас в одиночестве, и я решила перейти в тело своей куклы. Да, в ней уже побывала Смерть — это через нее я принесла выкуп за детей, — но как мир не терпит пустоты и приход Смерти заставляет Жизнь исчезать, равно и уход смерти помогает жизни возродиться. Мой спор с королевой могил закончился моей победой. Вы похоронили не меня, а лишь мою форму. Что ж, я избрала другую. Надеюсь, вы не будете против?
Маленький Филипп первым бросился в объятия к Бинбилле, за ним — его сестры. Однако Бинбилла остановила их.
— Постойте, я начинаю новую жизнь и должна раздать старые долги. — Она достала из сундука двух кукол. — Филипп! Вытащи шпагу из груди Принца. Двести лет назад твоя душа пыталась защитить мою честь и, бессильная, воспользовалась властью чародейства, предложенной мною. Увы, она перешла границы дозволенного магией, и мы оба лишились счастья быть вместе. Теперь время простить соперника и развязать роковой узел.
Мальчик выполнил просьбу — и тотчас Принц открыл глаза, а у второй куклы — кавалера — упали с рук золотые цепи. Фарфоровый человечек склонил колени перед ребенком и протянул ему скрипку. Бинбилла радостно улыбнулась.
— Вы оба теперь свободны и вольны последовать за своим прошлым, только меня уже там не будет. Мое тело предано земле.
— Я остаюсь с тобой, Бинбилла! — крикнул Филипп, обнимая ее, а его маленький двойник вновь стал всего лишь фарфоровой куклой.
— А я возвращаюсь в свой дворец. Прощай, Бинбилла! Я буду помнить о тебе! — И кукольный Принц закрыл глаза.
Вдруг за окном прозвучал стук копыт. Всадник в бордовом бархатном плаще скрылся за поворотом, и пыль, взлетевшая в воздух, долго не оседала.
— А где Дельмар? — всполошилась Летиция.
— Надеюсь, он скоро вернется… — ответила фея.
И впрямь, через час томительного ожидания у ворот звонко застучали подковы. Всадник, угрюмый и разочарованный, возвратился.
— Я, кажется,
— Не суди строго, — рассмеялась Бинбилла. — Ты и сам забыл о своем прошлом и о себе. Что ж спрашивать с тех, кто слышал о тебе только предания да легенды двухсотлетней давности?
Остров теней
Больше всего на свете Дарли любила танцевать. Никто не учил ее, но с детских лет она могла бесконечно кружиться на одной ноге, как балерина, напевая какую-нибудь мелодию. Как волчок носилась она по комнатам и коридорам замка, и смех ее рассеивал тяжелую тишину каменных покоев. А потом случилось несчастье… Во сне или наяву бешеная черная собака набросилась и укусила девочку. На левой ноге появилось темное пятнышко, оно быстро увеличивалось и вскоре превратилось в багровую опухоль. Странно: очертания ее напоминали собаку. Нестерпимые боли заставили докторов отнять ногу у Дарли. Но благодаря ее детской любви к танцам это не стало полным крахом. Девочка могла передвигаться, кружась и скача на одной ноге.
Однако болезнь не остановилась и продолжала пожирать хрупкое, искалеченное тело.
Умер внезапно отец девочки, барон Тугер, не в силах побороть несчастье. Но и приняв жертву, Рок продолжал властвовать над семьей. Силы Дарли таяли с каждым днем, и она медленно угасала, как уголек в прогоревшем камине. И вот из уст девочки прозвучало последнее желание. Она хотела покинуть мрачные стены родового замка и оказаться на юге, на берегу лазурного, никогда не замерзающего моря.
Сколько чудесных историй связано с ним! Сколько прекрасных картин изображало бесконечный простор его: закаты, корабли, штормы, скалистые берега… Готовая отдать девочке жизнь, ее мать, красавица Пейя, даже предвидя все трудности пути, стала собираться в дорогу.
— Ваша дочь не выдержит и недели путешествия! — твердили соседи и доктора.
— Но это ее желание, — отвечала мать.
В глубине души ей казалось, что этим безумным поступком она искупает свою вину перед дочерью. Не ее ли красота, которой она так гордилась в юности, послужила причиной всех бед. Столько женщин завидовали ей, столько мужчин жадно ловили и добивались ее внимания. Вероятно, проклятия за напрасные надежды и невольные страдания настигли ее.
Но было еще нечто, о чем Пейя не хотела и боялась вспоминать. Это случилось еще до ее замужества. Она плыла на корабле по тому самому морю, которое вдруг властно потянуло ее дочь. На закате они увидели причудливый остров, откуда доносились нежнейшие ароматы. Пейя попросила капитана причалить к берегу, тот согласился неохотно:
— Я должен предупредить вас, остров этот пользуется недоброй славой. Его называют Островом Теней, и миражи, в которые он вовлекает людей, не приносят счастья…
Но она была молода, исполнена сил, верила в чары своей красоты и ничего не боялась. Для нее сама жизнь казалась приключением, — и она сошла на берег. Как в сновидении она шла по цветущему саду в глубине острова. Деревья шептали ей приветствия и двигались вместе с ней. Она шла к мраморному дворцу на берегу озера. Хотя били фонтаны на террасах, все казалось невероятно древним и запущенным: и стены, заросшие плющом, и цветы на газонах, и стекла огромных окон, покрытых толстым слоем пыли.