Лабиринты души
Шрифт:
Бедная Полина трудилась не покладая рук и уже почти не вспоминала о Дороге. И опять случилось маленькое чудо. В столицу прибыл волшебник. Он изваял фигуру Принцессы и оживил ее, научив нескольким словам и движениям. И вот — двойник Полины остался на троне, а она сама вернулась домой.
Конечно же, магом, освободившим ее, опять оказалась бабушка.
В третий раз в путь по драгоценной Дороге они отправились вместе. Много испытаний пришлось им перенести, прежде чем они достигли прекрасного Дворца. Там, в золотых залах, собралось множество парода, и все ждали появления хозяина. Вот раздались удары колокола, и распахнулись все окна. Прекрасный юноша с лебедиными крыльями и в ослепительно белой одежде влетел
— Не тревожьтесь напрасно, старый капельмейстер не придет более на наш бал, он призван в иной мир. Но к нам явился на смену другой музыкант, и его час наступил.
Полина похолодела, когда увидела, что хозяин поклонился бабушке. Она же встала и подошла к органу. Вот зазвучала дивная мелодия, ее подхватили сотни голосов, к ритму присоединились колокола, и время перестало существовать.
Когда музыка смолкла, прекрасный хозяин протянул бабушке бриллиантовую корону, увитую живыми лилиями:
— Да увенчает она королеву нашего бала!
Бабушка склонилась перед ним, взяла корону —
и вдруг надела ее на Полину…
Не рассказать о том, какая радость и счастье царили на этом балу. На прощание хозяин подарил Полине крылья.
— Ты сможешь прилетать сюда, когда перед тобой откроется Дорога, а твоя бабушка останется жить во дворце. Надеюсь, ты не против?
— Нет, конечно нет! — ответила Полина и заплакала. Но это были слезы счастья.
Она проснулась, уже одна, без бабушки. Талант музыканта, наследованный ею, вел ее всю жизнь к совершенству. Наконец она сама превратилась в бабушку, и вновь ей приснился волшебный сон о Дороге. Ангел ждал ее во дворце, и она отправилась к нему, чтобы сменить свою бабушку.
Мелодия бури
Это ложь, джентльмены, что море сурово и беспощадно, не знает жалости и не имеет рассудка! Говорю вам еще раз: это — ложь! Не ссылайтесь на книги или рассказы знакомых, даже тех, кто насквозь просолен морем и продут всеми океанскими ветрами. Мне всегда делалось смешно, когда я встречал мрачных типов с каменными физиономиями, именующих себя морскими волками. Ах какой вид они имеют, извергая вместе с дымом столетние истины, или, гремя кружками и клянясь ромом, болтают о том, что бури и ураганы им нипочем, что они знают, как оседлать этого слепого зверя, который грозит им смертью из бездонной пучины. Не верьте им, джентльмены! Они — волки, и для них море — чужой сад, куда они забрались без ведома хозяина. Как бы высоко ни задирали кудлатые головы эти незваные гости, сердца их полны страха. Они наделяют стихию тем, что подсказывает их поджатый хвост. Им неведомо море нежности и любви, ласки и заботы, море, которое слушает детей и дарит цветы. Море, умеющее играть и быть верным дружбе. Блонделен, старая, мудрая ведьма, однажды сказала так: «Каждый находит в нем самого себя», — пожалуй, лучше не выразишь его сущность. Но я вижу, вы хотите спорить. Кое-кто уже прямо лезет на абордаж? Погодите, палить из пушек никогда не поздно, а судьба чаще свершается в тишине ночей.
Я расскажу вам, джентльмены, про капитана Мердола. Его история не покажется лишней, когда вы снова выйдете в море и встретите его вечно мерцающую улыбку.
Я начну с утверждения, что в мире нет единой истины, одна жизнь стоит другой и трижды глупец тот, кто думает, будто только его карты козырные. Мердол как раз относился к разряду этих самоуверенных и малоприятных молодцов. Он почитал единственный закон своих желаний, весь мир должен был ему служить. На первых порах в его паруса дул попутный ветер. Богатство, молодость, изворотливый ум прокладывали ему дорогу, как опытные лоцманы.
Пусть не покоробит ваш слух, если я скажу, что у нее была душа чайки, — с таким же успехом я мог бы сравнить ее и с дельфином. Важно только одно— удивительная причастность к морю и способность понимать его. Сердце Илионы билось в такт прибою, в венах текла кровь той же соли, что и морская вода. Она предсказывала бури и затишья, направление ветров и смену погоды. Рыбаки сутками осаждали ее дом, но она не любила отвечать на их вопросы, жалея обитателей подводного мира. И вот однажды, возвращаясь с прогулки, Мердол наткнулся на крохотный, изрядно обветшавший особняк, в котором жила Илиона.
Солнце погружалось в море, и в его последних лучах, протянутых к берегу, пылали дикие розы, до самого карниза увивающие дом. Из раскрытых окон изливалась нежная мелодия. Коснувшись ограды, она словно замирала в фантастических узорах легкой решетки. Старый тенистый сад, с корявыми стволами деревьев, походил на царство Нептуна: длинные пряди мха свисали с ветвей, узкие листья кустарника напоминали водоросли, среди густой травы покачивались растрепанные головки ирисов, казавшиеся разноцветными рыбками.
Аромат цветов, благородство изящной архитектуры, подчеркнутой запущенным садом, а главное — вдохновенная игра музыканта остановили Мердола. Словно сама природа вдруг раскрыла перед ним волшебную шкатулку, чтобы он увидел ее тайную красоту в драгоценной оправе вечернего часа.
Гибкость и сила тонких рук могла поспорить с крыльями птицы. Мердол церемонно поклонился:
— Не знаю вашего имени, прекрасная леди, но небо привело меня к вашему порогу, и я покину его только с вами.
— Вы — капитан? — спросила девушка, улыбнувшись его самоуверенности.
— Нет. Я — Мердол, я могу купить для вас десяток капитанов, — ответил он.
— Этого не нужно. Меня зовут Илиона. Я люблю море и тех, кто умеет слышать его песни. Вы, вероятно, ошиблись во мне. Прощайте!
Разговор прервался — и продолжился только через год, в один из вечеров, похожих на минувший. Мердол опять стоял у калитки, а позади него в заливе бросил якорь трехмачтовый бриг, которым он командовал.
— Илиона! Я уже капитан и приплыл за вашей любовью.
— Благодарю вас, но я еще не вижу вашего сердца, — отвечала леди.
— В нем одно чувство, и оно принадлежит вам с той минуты, как я вас увидел.
— Право же, я говорила о море, а не о себе.
Мердол чертыхнулся про себя.
— Да разве можно любить море, как человека?
— Именно так, сэр. Если не больше.
Тем не менее она согласилась посетить корабль, на борту которого золотыми буквами сияло название: «ИЛИОНА». В каютах царил идеальный порядок. Резаные столики, инкрустированные перламутром, черное дерево шкафов, мозаика цветных стекол в дверях — все свидетельствовало о тонком вкусе хозяина, создавшего эту драгоценную игрушку. Илиона любовалась искусными копиями знаменитых итальянских художников, когда почувствовала, что пол под ее ногами качается. Мердол, не задумываясь о будущем, велел бесшумно поднять паруса и идти в море, пока девушка спустилась в трюм.