Лабиринты любви
Шрифт:
Господи, он, оказывается, еще умеет и вежливо улыбаться! Правда, не ей, а маме Моне.
– Мисс Чарлз, прошу извинить меня за вполне понятную ошибку. Я принял вас за вашу дочь… ведь это Сара, не правда ли? Не представлял, что вы так похожи, но теперь, встретив вас, наконец понял, кто в этой семье настоящая красавица!
Легкого нажатия пальцев было достаточно, чтобы Сара проглотила возмущенный вопль, а Мона вновь стала центром внимания.
– Так вы все-таки можете быть любезным, дорогой? Как мило! Пожалуй, вы правы, следовало бы войти в отель, чтобы эта толпа, которая растет
Как могла Мона предать ее в такой момент? Бросить на произвол судьбы?
Стиснув зубы, высоко подняв голову, словно аристократка, ведомая на гильотину, Сара позволила Марко увлечь себя в вестибюль. В эту минуту такой способ казни казался ей наиболее быстрым и легким по сравнению с тем, что ее ожидало. Стараться шагать с достоинством и одновременно уклоняться от любопытных взглядов – все равно что очутиться в эпицентре урагана! Окончательно отчаявшись, Сара сделала последнюю безуспешную попытку улизнуть:
– Прошу простить, но мне срочно надо в туалет! Мама, не возражаешь, если я воспользуюсь твоим? Я, должно быть, выгляжу настоящим пугалом!
– Совершенно ни к чему утруждать себя и подниматься на второй этаж, cara mia! Я сам остановился здесь, и мой номер прямо по коридору. Мисс Чарлз, надеюсь в скором времени увидеться с вами! Анджело, уверен, что и с тобой мы найдем время побеседовать, верно?
Сара едва успела искренне пожалеть беднягу Анджело, прежде чем ее с преувеличенной учтивостью ввели в номер. Сзади послышался зловещий щелчок замка. Ну все! Ей конец!
Девушка в тупом оцепенении молча повернулась лицом к нему, и лишь многолетняя выдержка помогла ей не разрыдаться. Нет! Она так просто не сдастся!
– Ну? Теперь, когда ты притащил меня сюда, почему не приступаешь к пыткам?
Марко стоял спиной к двери, расставив обутые в сапоги ноги, скрестив руки на груди. «Почему он одет в костюм для верховой езды?» – совсем не к месту подумала Сара и с искренним облегчением отметила, что на сей раз по крайней мере он не захватил хлыст! Или все-таки захватил?
С поистине дьявольским коварством он, очевидно, проник в ее мысли, потому что ехидно прищурился и протянул неприятно-саркастическим тоном, привычно резанувшим по нервам:
– Бедный перепуганный кролик в лапах злого волка, сколько бы ты ни озиралась по сторонам в поисках выхода, боюсь, все напрасно. И сейчас, поскольку ничего другого не остается, кроме как очутиться лицом к лицу с волком, может, желаешь что-то сказать в свое оправдание?
– Черта с два! – выпалила Сара, доведенная до предела. – И ты еще смеешь стоять здесь как… как прокурор? Обращаться со мной, словно с преступницей… беглой рабыней? Пора бы понять, что во всем виноват ты сам! Не надо было вмешиваться и пытаться навязать свою волю и… Как только хватило наглости считать, что моя сестра недостаточно хороша для твоего брата! Ну так вот, что заслужил, то и получай! Подумаешь, голубая кровь, заносчивый лицемерный тип со своей ордой любовниц и приличнойневестой с омерзительным цветом лица, которая не способна связно объясняться и только визжит как ошпаренная…
Она на минуту остановилась, чтобы перевести дыхание, и Марко тут же перехватил инициативу.
– В самом деле? – язвительно бросил он. – Бедная Лючия! А ты, конечно, ни словом ее не задела, верно? И никак не спровоцировала на решение разорвать помолвку? На этот раз вам лучше попридержать язык, синьорина Сара, и хотя бы ненадолго перестать врать и разыгрывать комедии…
Он обжег ее таким взглядом, что Сара невольно отпрянула, но отнюдь не сдалась:
– А вам, синьор, лучше бы вспомнить собственные прегрешения! Кажется, похищение людей все еще считается серьезным преступлением, даже в сардинской глуши, и должна предупредить, что к этому времени мой отец, возможно…
– Я уже связался с сэром Эриком, – перебил Марко так обыденно-невозмутимо, что Сара потрясенно охнула:
– Ты…
Но Марко как ни в чем не бывало продолжал, словно не слыша:
– Я сообщил твоему отцу, моему давнему знакомому, что мы встретились в Лос-Анджелесе, безумно влюбились друг в друга с первого взгляда и решили сбежать. Но ведь почти так и было на самом деле, не правда ли, tesoro?
Сара ошеломленно уставилась на него, не веря собственным ушам.
– Что?!
– Пожалуйста, позволь мне закончить, чтобы перейти к делу. У нас… – он мельком глянул на часы, – почти семь часов до того, как пуститься в обратный путь. Достаточно времени, чтобы купить подходящий наряд, если только, конечно, ты не собираешься слетать в Париж!
– Не будешь ли так добр объяснить, что ты имеешь в виду? – чуть не взвизгнула Сара, растеряв всю свою хваленую выдержку. Он… он просто… Ответ произвел впечатление разорвавшейся бомбы.
– Нашу свадьбу, конечно. Что же еще? Пожалуй, вполне справедливо – потерять одну невесту и тут же обрести другую. Не находишь, что в этом есть некое поэтическое правосудие?
Перед глазами неожиданно все завертелось в безумном калейдоскопе красок. Кажется… кажется, она впервые в жизни хлопнется в обморок, прежде чем успеет высказать ему в лицо все, что думает о его высокомерии, нежелании ни с кем считаться, герцогском дворце и обо всем, что было для нее таким ненавистным!
– Я не… Ни за что!
К собственному стыду, Сара вдруг осознала, что рыдает, всхлипывая и захлебываясь, позорно шмыгая носом, словно обиженный ребенок.
– Не хочу… участвовать в этом… расчетливом… бездушном… фарсе! Не позволю себя использовать… Не желаю быть ничьей разменной монетой! И не собираюсь покорно мириться с твоим гаремом и твоими… Не выйду замуж только потому, что ты… знаешь папу… и сумел к нему подлизаться… Вспомни, кем ты меня считал, и как обзывал, и…
Немного опомнившись и исчерпав несвязные доводы, Сара поняла, что плачет у Марко на груди, а он при этом обнимает ее так, будто получил наконец все, о чем мечтал. Но конечно, у нее хватит здравого смысла, чтобы сообразить, насколько смехотворно подобное предложение! Он просто притворяется, чтобы утихомирить ее и заставить покориться.
Сара попыталась избежать дальнейших унижений, отстраниться, но его руки сжались еще крепче, снова вернув ее в тюрьму, из которой она так удачно бежала всего несколько часов назад.
– Да отпусти же! Ты… ты сам говорил, итальянцы женятся только на девственницах! А я не…
Раздавшийся откуда-то сверху голос снова стал почти непереносимо резким:
– Ах да, но Серафина просветила меня и на этот счет! Как, впрочем, и мачеха, на которую, кстати говоря, ты произвела неизгладимое впечатление!