Лабиринты Миров – 2. Мир, в котором меня ждут
Шрифт:
– Первый, тебе не пора на работу? – спросила я, откусывая злаковый батончик. За те пару дней, что мы общались, уже успели дать ему очевидное прозвище – Петр Первый. И были уверены, что по возвращении этот шедевр приживется. Ведь в действительности именно Петр был первым в параллельном мире.
– Я взял неделю за свой счет по семейным обстоятельствам.
– Чем объяснил? – полюбопытствовала Оля.
– Хозяйке квартиры плохо, а родственников у нее нет.
– Главное, что поверили, – заключила я и направилась к выходу.
– Ты уже? – удивилась
– Ага. Ты сама говорила, задание прежде всего. Вы справитесь вдвоем.
Думаю, она уже тогда знала, что потеряла меня, просто была зла за непрошеный комментарий и ничего не сказала. И мне хотелось опровергнуть ее подозрения, но я уже летела в город. Не ради миссии.
Справившись с запланированными пунктами, я ринулась к площади, где сходились центр развлечений, библиотека и школа. С парковки хорошо просматривался вход, и глаза безотрывно искали знакомые фигуры. Шестой урок уже закончился, и ученики потихоньку расходились по домам.
От нервов закрутило живот. Я автоматически помотала головой в поисках аптеки, хотя все нужные медикаменты носила с собой в рюкзаке, но наткнулась на неодобрительный взгляд.
– Опять ты?! – возмутилась местная Аня.
Она сделала шаг навстречу, и живот обдало новым спазмом. Ее уверенные движения в мою сторону не предвещали ничего хорошего, но она вдруг остановилась, будто замерзла от порыва ледяного ветра. Внезапное осознание нашего сходства пошатнуло ее настрой, и она поднесла руки к лицу, чтобы ощутить реальность собственного существования.
– Кто… Кто ты? Почему ты так похожа на меня?
Я решила рассказать правду: ей все равно никто не поверит.
– Я из параллельного мира. Мы исследуем другие измерения.
– Но почему ты здесь? Какие у тебя дела на парковке?
– Школа. Я хочу увидеть детей, – обронила, не сводя взгляда с мощной двери.
– В вашем мире нет детей? – искренне удивилась она.
– Да нет же! Наших мальчишек! Даню и Тимура.
– Не смей приближаться к моим детям! – почти зарычала она.
– Я не собиралась. Можно я просто посмотрю издалека?
Та Аня оторопела. Я повернулась к ней и заглянула поглубже: ее глаза не выражали ничего. Немного поверхностного беспокойства и капелька раздражения. Она просто нашла причину что-то почувствовать. Стало грустно от того, что дети живут с такой мной. Может, и дети такие же безразличные к жизни?
– В моем мире у меня никого не осталось. Я просто хотела увидеть их еще раз. Я столько сделала, чтобы оказаться в мире, где они живы и, надеюсь, счастливы. Мне это очень нужно.
– Л-ладно, смотри. Но постарайся держаться в стороне. Не хочу придумывать объяснение нашему сходству.
– Спасибо. Мне этого достаточно.
Я сделала шаг в сторону и перевела взгляд на вход. В этот момент мальчишки вышли из школы. Тима держал портфель брата, чтобы тот поправил куртку, и только потом застегнул свою. Шапки оказались на голове лишь в то мгновение, когда они заметили маму. Надо сказать, что она была ярко одета, поэтому выделялась среди черно-серой
Не помню, чтобы меня когда-нибудь привлекал такой образ, но не могла не признать, насколько эффектно он смотрелся. Мы отличались во всем, кроме цвета глаз и строения фигуры. Она выпрямила волосы, сделала мелирование, – все то, что мне не нравилось на своей голове, но ей удивительно шло. Ее аура строгости и стиля была сильна, так что проходящие мимо мужчины всегда оборачивались. Я сама с трудом отрывалась от нее, чтобы вновь и вновь следить за сыновьями.
Старший пошел в Сережу. Тимур взял квадрат его лица и голубые глаза. Хотя волосы были такими же темными в отца, они с возрастом приобретали небольшую волну, давая мне надежду, что появятся кудри. А Даня отобрал мои черты, но они смотрелись мужественно и немного упрямо.
И, конечно же, он споткнулся. Это было так ожидаемо, что я улыбнулась. Наверное, ему было больно, особенно когда ранец добавил по затылку после приземления, но я просто соскучилась по его творческой и абсолютно невнимательной натуре. Мне импонировали его порывы и неумение в спешке к цели разглядеть мелкие препятствия. Этот опыт пришел ко мне только с годами, и я старалась передать его сыну, чтобы он набил меньше шишек в юности.
Тимур помог встать младшему, так как они оказались на обледенелом участке асфальта, а подошедшая к ним мать начала отчитывать Даню и остервенело смахивать остатки снега на зимнем костюме. Но вдруг, видимо, вспомнив о стороннем наблюдателе, обняла обруганного сына и даже взяла его за руку. Я накинула капюшон, чтобы скрыть свое недовольство разыгрывавшимся спектаклем и отошла за газель, стоявшую параллельно семейной машины.
Они подошли ближе, и я расслышала – а может, она специально сказала это громко, – что завтра они пойдут в парк. Это, естественно, меняло и мои планы. У меня оставалось три дня, и надо было выжать из них по максимуму.
Парк казался заброшенным по сравнению с тем, что я помнила в своем мире. Кроны, обсыпанные снегом, создавали впечатление девственного леса. Дорожками пользовались редко, так что их никто не чистил. Редким посетителям приходилось самим протаптывать себе путь. И старые следы сейчас снова были присыпаны свежим снегом. Движение затруднялось неровностью узкой тропинки, а с обеих сторон была проложена лыжня – единственное, что подтверждало человеческую активность в этих диких местах.
Я проходила скамейку, за которой висел примеченный мной скворечник, уже раз третий, оставив надежду на долгожданную встречу, но вдали послышались голоса, и вскоре мимо меня пробежали две детские тени. Через минуту живот закрутило, и я ожидала увидеть за углом параллельную себя.
– Давно ждешь? – по-свойски спросила она.
– Спасибо, что пришли.
– Не знала, услышала ли ты.
– Сложно было не услышать, как мальчишки радовались.
– Да, они любят гулять. Хорошо, что мы все-таки решились на второго.