Лабиринты тьмы
Шрифт:
— Он отправился в Лэнг, — Диаз на миг отвел взгляд. Вот что значит полукровка. Древнего никогда бы не смутила необходимость что-либо скрыть. Вот только, если это не касается лично меня, его матери.
— Диаз, скажи мне, что ты так настойчиво пытаешься от меня утаить? — ласково спросила я.
— Ничего, — Диаз готов был разозлиться и едва сдерживался, понимая, что я это заметила.
— Не нужно мне лгать. Что произошло? Что в Лэнге могло потребовать от Дрэгона срочного присутствия? — замерев на миг, я выдохнула. — Виктор? Что-то с малышом?
— Я не знаю, — сдался Диаз, — никто
— Он ушел один? — тревога с каждым мгновением накатывала все сильнее.
— Он взял с собой Аэрона и Хока.
— Тогда действительно случилось что-то страшное, — я обессилено присела на скамью, — что могло произойти? Он должен был мне все рассказать.
— Послушай, Нисса, — на миг заколебавшись, Диаз присел рядом, обняв за плечи, — я понимаю, как ты переживаешь за сына, но ведь в каком-то роде то, что я рядом с тобой доказывает, что с ним все в порядке. Иначе меня бы здесь не было.
— Ты не понимаешь, — я всхлипнула, — это лишь доказывает, что ты пережил то, от чего я стараюсь тебя уберечь. Мы стараемся. Не знаю, для чего ты был нужен Майрос, но если это именно то, что происходит сейчас в Лэнге, то я должна быть там.
— Разве ты не доверяешь отцу? — простой вопрос поставил меня в тупик. Да, было естественно и привычно доверять Дрэгону, и возможно, будь я обычной женщиной, мне пришлось бы это сделать. Но вот только к несчастью я не просто мать, нарина, но и Древняя. Я не могу просто сидеть и ждать исхода событий.
— Подожди немного. Дрэгон достаточно силен, чтобы противостоять любой опасности, и он не допустит чтобы что-то угрожало его семье, — Диаз усмехнулся, — иначе он бы никогда не оставил меня за тобой присматривать.
— Я не смогу просто ожидать его возвращения, — призналась я.
— В таком случае, займись тем, ради чего мы здесь. Владыке Дарэну нужна твоя помощь. Нам так и не удалось выяснить, откуда здесь появились Слуги тьмы и что им нужно от тебя.
— Ты прав, — я встала, постаравшись взять себя в руки, — мне действительно нужно поговорить с Кайлом. Ему может быть что-то известно.
Но эту мысль я постаралась удержать при себе. Раз Диаз получил от Дрэгона приказ не пускать меня в Лэнг — пусть его выполняет. А я займусь тем, что у меня получается лучше всего — поищу проблемы на все части своего тела.
Лэнг
Они вынырнули недалеко от Ониксового замка. Как только сияние перехода исчезло и глаза привыкли к темноте, они двинулись вперед. Стояла мертвая тишина, которую не потревожило даже присутствие трех прибывших. С каждым шагом тревога все больше овладевала душей Дрэгона, но он старался держать себя в руках. Лэнг хорошо защищен от внешнего вторжения. В свое время он и Ньярлатхот сделали все, чтобы это место было безопасным для его обитателей и нового Повелителя. Хотя Дрэгон просто хотел, чтобы его ребенок рос в мире и любви. Последнего так не хватало Виктору, но он старался сделать для сына все, что мог. Проходя мимо пещеры питомца сына, Дрэгон с беспокойством отметил, что она пуста. Ускорив шаг, Владыка достиг замка, оставив спутников далеко позади себя, и замер он представшей перед глазами картины. Громадная темная масса, бывшая когда-то Капитошкой, лежала почти у двери замка, загораживая вход. Обугленная до кости голова с оскаленным клювом застыла в яростном крике боли. Когтистые крылья изломанной грудой валялись чуть дальше. Похолодев, Дрэгон обошел страшную преграду, и, не обращая внимание на предостережения подоспевшего Аэрона, ворвался в замок. Через считанные мгновения Хок сделал то же самое.
Громадный холл и лестница были пусты. Никаких следов борьбы или крови видно не было. Дрэгон взлетел по лестнице и ворвался в комнату Виктора, едва не споткнувшись о тело, лежащее прямо у двери. Узнав в мертвой Древней няню собственного сына, Владыка зарычал от ярости. На выходе он столкнулся с Хоком, уже принявшем вторую ипостась. Древний то и дело сжимал когтистый кулак, совершенно не обращая внимания на сочащуюся из ладони кровь.
— Это случилось недавно. Кровь еще не успела застыть, — пояснил Дрэгон, указывая на тело в детской.
— Но следов боя не видно, значит кугаруд был убит после похищения Виктора. Схватка с ним могла бы предупредить обитателей замка, — вмешался Аэрон.
Лицо Хока и без того утратившее все признаки жизни, побледнело еще больше. Отодвинув плечом Аэрона, он двинулся вдоль по коридору в комнаты, которые занимала его мать.
Дрэгон же тем временем бросился в кабинет Ньярлатхота, смутно надеясь на чудо, предчувствуя, что там увидит. Но кабинет был пуст.
— Не понимаю, как такое могло произойти! Где все? — не выдержал Аэрон, обеспокоено смотря на посеревшего Владыку.
Не отвечая, тот вернулся в коридор, внимательно обследуя стены, потолок, пол. Присев, он склонился к чему-то, пытаясь всмотреться в темный камень.
— Что это? — рядом присел Аэрон.
— Боюсь, я только что получил ответ на вопрос, куда делись обитатели замка, — мрачно произнес Владыка.
— Ты же не хочешь сказать, что… — начал сын.
— Не хочу, но именно это с ними и произошло, — он провел рукой над серой кучкой пепла.
— Кто на такое способен?
— Раньше я бы сказал, что никто, а теперь, — резко выпрямившись, Дрэгон бросил хмурый взгляд за спину Аэрона. Тот, напрягшись, повернулся на звук приближающихся шагов и встретился с бездушным взглядом темных глаз Хока.
— Ее нигде нет. На постели я заметил кровь.
— Значит не все потеряно, — Дрэгон направился к лестнице, — если Нами сопротивлялась, ее не застали врасплох, как остальных.
— Они не могли убить всех. Кто-то должен был хоть что-то заподозрить и успеть уйти. Возможно, даже с Виктором.
Он сам понимал, насколько хрупка его надежда. Похищение его сына было жестоким, четко спланированным актом. Он надеялся, что здесь, в Лэнге ребенок не будет подвергаться такому риску, но все вышло иначе, и теперь он с ужасом представлял, что может ждать его сына в руках похитителей. На миг перед глазами мелькнуло лицо Диаза, но Дрэгон отогнал от себя болезненные воспоминания. Не теперь, когда нужно быть собранным и думать лишь о том, как выследить похитителей и вернуть малыша. И только после он даст себе слабину, и подумает, как будет сообщать Анне о том, что случилось с ребенком.