Лаборантка
Шрифт:
— Ну… Нет, не против, — спрашивать подробности я не стала, но позднему визиту удивилась. Хотя… Мне ли судить, как ведутся дела опытного бизнесмена…
— Складом владеет мой знакомый, он сегодня припозднился, а завтра не выйдет, так что… — его слова ни чуть не звучали как оправдание, только лишь как вежливое уточнение. Мужчина сладко ухмыльнулся. — Кстати, на тебе милое платье.
От совершенно «безобидного» откровенного внимания я смутилась. Уже ничего не могло меня интересовать, кроме мужского поощрения, и пальцы неловко переплелись, чтобы притормозить темпы исступленного влечения… Платье далеко не было «милым», мы оба осмотрели меня ещё раз оценивающим взором.
— Спасибо, —
Мы зашли в каморку, где я забрала верхнюю одежду. Мужчина помог надеть мне пальто, не избегая недвусмысленных случайных прикосновений к моей напрягшейся спине. Я была на пределе, пытаясь совладать с пробирающим грудь томлением. Наши тактильные взаимодействия за один вечер достигли непоправимых масштабов, от чего организм сковало от вырывающегося возбуждения. Я не знала, как успокоиться, пока директор убедился, что свет выключен в каждой лаборатории, и закрыл двери на ключ.
— Пойдём, — Антон торопливо подозвал меня к выходу. — Надень капюшон.
Ливень бесперебойно шипел в глубине коридора за приоткрытыми металлическими створками. Директор закрыл очередную дверь на множество замков и невесомым объятием подогнал меня в сторону лестницы. Я послушно спрятала голову в капюшон, вышагивая под треск мелких камушков. В коридоре зажегся тусклый желтоватый свет.
— Теперь не боишься? — Антон поравнялся со мной ближе к концу, затем подал руку и раскрыл перед нами скрипучие створки. Во дворе стоял гул от разбивающегося об асфальт дождя, фонарь на соседней пешеходной улице, виднеющийся из-за въезда, пытался дотянуться светом до мрачной парковки.
— Вас? Не боюсь… Вы исполнили просьбу, к тому же, минуту назад надели на меня капюшон. Очень заботливо, — последние двери оказались под замком, и директор грубовато потянул меня за рукав из-под козырька в сторону своего авто.
— Дана, ты забываешься, — перебежками мы оказались возле чёрной иномарки. И пока устраивались в ещё не остывшей машине, по стёклам которой растекались струйки воды, я все думала, что упустила… — Придётся ввести штраф. Когда будешь называть меня «на вы», я буду урезать твою зарплату.
Антон пристегнул ремень и потянулся к моему, плотно затянув его на груди одним ловким движением, сорвав у меня шумный вздох от неожиданности.
— Извини, я забылась, — замок защелкнулся, а мужчина не сразу отдалился от моего лица, угрожающе обдав его размеренным холодным дыханием. Я продрогла от накалившейся близости, губы сами приоткрылись в немой просьбе дотянуться до его рта.
— Я пошутил, — двигатель тихонько проревел, а подлокотники чуть задрожали. Кожаный салон авто замерцал в свете мягкой подсветки, когда мужчина провернул ключ. — Деньгами наказывать не буду, придумаю что-нибудь изощреннее.
Мы плавно тронулись назад и свернули со двора. В машине царил запах его духов и плотный, незнакомый, кожаной обивки. Я жадно дышала этой искусительной смесью ароматов, наблюдая за неторопливым вождением Антона, пока не заключила, насколько же я устала за день.
Глухой стук поворотников и шелест утихающего дождя убаюкал меня, вжимая в податливое тёплое кресло. Окно было непривычно выше уровня лица, но за ним скрывался лишь чёрный уснувший город, зато по левую руку восседал сексуальный сосредоточенный директор. Антон одной сильной, располосованной венами рукой придерживал руль, деловито откинувшись на спинку. На его крепкие ноги иногда ложился фонарный свет. Я чуть дремала, совсем не наблюдая, какими улицами мы добираемся до назначенного места, и всё смотрела на моего серьёзного водителя.
— Не забудь сказать
Я чуть приподнялась на усмехающийся хрипловатый голос, чтобы убедиться, что мужчина за мной тоже подсматривает.
— Садовая, тридцать семь.
— Проспект Мира, пять Б, — через несколько минут мы остановились на обочине, и Антон заглушил авто, собираясь выйти. Я подавила желание потянуться, как после сладкого сна.
— Что это? — непонимающе осмотрев сияющего самодовольством директора, занёсшего ладонь над ручкой двери, я решила повторить. — Что за адрес?
— Мы приехали за коробкой. А адрес — мой, домашний. Во-он тот дом. Я буду знать твой, а ты — мой. Вдруг захочешь заглянуть в гости.
Антон подмигнул мне и вышел на полупустой холодный и мокрый проспект.
Глава 6
Двусмысленная шутка директора не оставила мне права на невозмутимость. Ведь буквально её можно было расценивать как приглашение в постель, и это именно то, о чём я помышляла, глядя в его ясные небесные глаза. Глядя на то, как мужчина старательно кусает чувственные надменные губы, погружаясь в раздумья над возникающими в работе вопросами, как небрежно поправляет пряжку ремня и зачесывает ладонью спадающие на лоб пряди, прогуливаясь по лаборатории. Как Антон одаривает меня и Алёну Борисовну дерзкими томными взглядами… Я наблюдала всю неделю, каждую мелочь находя привлекательной и сексуальной, мучаясь над нахальным намеком, вторжением в моё личное пространство и взаимодействиями с другой лаборанткой, активно взявшую директора под собственный тотальный контроль. Она и шутила, она и смеялась, и умничала и находила интересные решения, пестрила вульгарными нарядами и выдающимися знаниями. И всё же, что-то неизъяснимо важное ускользало в его характере от меня, также, как и от Алёны.
— Антон Владимирович, я, конечно, попробовала внести эссенцию в пропиленгликоль, но она растворяется без мути только в триацетине. Давайте оставим так? — в ожидании персонального задания я который день возилась на складе, рассыпая в респираторе свежие реактивы по натертым до блеска банкам. Но сейчас была вынуждена нарушить идиллию лаборатории своим тихим незаметным присутствием, водружая на стеллажи новые припасы. Нагло подслушивая разговор, я вполоборота стала наклеивать этикетки.
— Давайте попробуем убрать из эссенции цитрус, — мужчина по-свойски взял со стола пузырек и повертел в лучах лампы. Сегодня на нём были светлые брюки, броский кожаный ремень и белая рубашка, облегающая крепкую фигуру. Чтобы не засматриваться слишком долго, я решила чередовать этикетки с расставлением банок по алфавиту. — Смешайте пожалуйста эссенцию без лимонена, Алёна Борисовна. Должно получиться.
Директор вернул мутный флакончик не на столешницу, а прямо в руки лаборантки, откровенно осмотрев её полурасстегнутый кипельный халат. Затем стал отступать и даже слегка повёл взглядом в мою сторону, где я вовсю наносила на посуду наклейки с названиями. Мои руки, привыкшие к монотонной работе за последние дни, к сожалению, позволяли беспокойно рассматривать флиртующего Антона. Сердце гадко занывало, хоть я и ни за что бы не отважилась препятствовать происходящему.
— Подождите, у вас пуговичка расстегнулась, — Алёна удержала директора за ладонь, невинно выглядывая из-за вьющихся прядей. Он удивленно пошатнулся, но, чуть помедлив, расслабленно придвинулся ближе и позволил себе помочь. Женщина неспешно потянула рукав, расправив складки на эластичной ткани, и, чуть придерживая директора за запястье, справилась со злополучной пуговицей, несмотря на длинные блестящие ногти. — Готово.