Лад Посадский и компания: Дела торговые, дела заморские
Шрифт:
— О том весь Посад знает, — перебил старика Яром. — Чего нам опять всё это выслушивать? А от Девы Песков зря грамоты приняли, так думаю. Она, погань песчаная, нас чуть в барханах ужасных не сгноила. А мы ей теперь дань уважения платим!
Зыркнул Седобород на Ярома, у того язык и отнялся. Мычит, бедолага, что-то, а что — понять никто не может.
— Твое дело — готовность дружины! — махнул рукой Седобород, и речь к Ярому вернулась. — А я всё это к тому говорю, чтобы вы масштаб событий происходящих уразумели. Известно нам, что к каждому из вас люди странные подходили. Вот и хотим мы с Зубом
— Вот с чего по Посаду слухи разные бродили, — начал понимать М. Уолт. Улыбнулся он старикам мудрым. — Ох, и хитры вы, деды вековые! А я понять не мог — к чему такой разброд в Посаде устраивать.
— Догадался, значит, — Комер-сан взглянул на Седоборода. — Говорил я тебе, люди Мафии быстро всё смекают.
Остальные ничего не понимали.
— Да в чем дело, скажет кто-нибудь?! — взорвался Наковальня.
— Скажем, скажем, — успокоил Седобород и лучину зажег. — Стало нам известно, что среди послов могут недруги Посада скрываться. Предупредили нас задолго до приезда гостей иноземных. Ты, Яром, нечисть ругаешь, а ведь от самого Чер-Туя первое предупреждение пришло.
Яром сплюнул. Седобород головой покачал.
— Да еще голос Эхо помог. Его Стен Великий к Ладу отправил. И не зря про всех вас слухи по базарам и ярмаркам ходили. Думали мы так. Послы по базарам шастать начнут, слухи и сплетни собирать. А по ним выходит, что каждый из вас чем-то в Посаде недоволен. Вот и кинутся вороги тайные первым делом к вам. Понятно? А раз так, говорите теперь, с кем и о чем беседы имели. Да каждую мелочь вспомните, нам сейчас любое слово может верный путь указать.
Призадумались все, вспоминая события последних дней. Верно, к каждому послы подходили. Разные речи вели. И о торговле, и о жизни посадской. Но кто из них ворог тайный?
— Ко мне тут на заимку, — начал гоблин, пивка глотнув, — от людей Песков приходили. Мол, шлет Дева Песков мне привет и мечтает со мною в карты сыграть, чтобы реванш за проигрыш прошлый взять.
— Что еще за реванш? — сплюнул Яром. — Товару такого в Посаде отродясь не видел.
— Замолчи, Бородавка! — рявкнул Седобород. Голос его, всегда с хрипотцой, вобрал теперь в себя все интонации баса глубокого.
Яром язык прикусил. Гоблин пива ему налил и продолжал:
— А еще хотели Сичкаря Болотного видеть. Устроил я им встречу, век не забудут! — засмеялся он.
— Они и у меня были, — сказал М. Уолт. — Говорили, что знают о моем положении. Чтобы ЗАО на хорошем счету оставалось в Синдикате, я-де с гоблином решил шороху в Посаде навести. Обещали подсобить.
— Вот-вот. И мне то говорили, — подтвердил гоблин. — Раз нечисть на Посад обозлится, мы, послы Девы Песков, в стороне не останемся. Всякую помощь окажем.
— Вот ведь ведьма проклятая! — крикнул Яром и тут же заткнулся, заметив взгляд недобрый Седоборода.
— А ко мне франзонцы подходили. Спрашивали не скучаю ли по Франзонии, — сказала Гадина.
— Издалека бьют, — промурлыкал Комер-сан.
— А еще насчет газеты помочь обещали. Говорили, что во Франзонии помогут дело наладить. Тамошние СМИ большой свободой пользуются. Да только не глупая я. Отлично помню, что газеты франзонские под одну дудку поют. Один кто-то все эти газетенки в кулаке держит.
— Купить хотели, — едко заметил Зуб. — Ох, уж эти мне послы иноземные. И поделать ничего нельзя — дипломатия, ети ее в бок и через коромысло!
— Мелочи это всё, камешки пробные, — вздохнул Комер-сан. — Ты-то чего молчишь, Лад? Ведомо нам, и к тебе подходили.
— Подходили, — понурил голову седую Лад. — Да только говорить о том не хотел. Стыдно.
— А чего стыдиться-то? — не понял Яром.
— А то, что за врага Посада меня посчитали!
— Кто?
— Послы из-за моря, из страны небоскребов.
— А вот это интересно. — Седобород провел рукой над жаровней, пламя в потолок ударило и в угли опять ушло. — Ну-ка, ну-ка, говори, да подробнее вспомни всё.
— Подошли двое, в одежде мафиозников. О битве спрашивали, интересовались, правда ли меня заговоры не берут, и не от этого ли все беды мои. Какие беды, спрашиваю. Да вот, мол, слухи по Посаду ходят, что ты с нечистью сошелся. Остальным невдомек, что тебе судьба шанс дала, который раз в жизни выпадает, да и то не всем. Сам себе хозяин. Хочешь — с нечистью дело имеешь, хочешь — с людьми. С людьми-то, отвечаю, подручнее. А они не — с нечистью выгоднее. Сколько в мире примеров, шепчут, когда человек рисковый, за жизнь свою и душу не дрожащий, дела великие свершал с помощью сил темных. И Посад для такого — достойное поле действий. Вот.
— Гладко стелили, — заметил Комер-сан. — Дипломаты.
— Порубить всех в куски! — вспылил Яром. — В баньке сжечь ворогов окаянных! А за одно и с нечистью покончить! Коли Ладу речи такие услышать довелось, наверное, и к нечисти гонцов засылали.
— Ты на нечисть зря не наговаривай, — шерсть на гоблине дыбом встала. — Говорю же, приходили. Толь ко Сичкарь не лыком шит. Ответил хитро и уклончиво. А после велел своим следить за подступами дальними к земле посадской.
— А ты что скажешь, Донд? — Комер-сан лукаво взглянул на мафиозника, прежде подмигнув М. Уолту.
— Следить за всеми надо. Если что не так, тут же ликвидировать.
— Так и до скандала международного докатиться недолго. Нет, здесь хитрее действовать надо. Мечплугович, к тебе-то не заглядывали?
— А как же, заходили. Только я внимания не обратил на речи их. А теперь по-иному на слова хитрые смотрю. Намекали мне, что известно им про спор мой с Яримом. Обещали секрет стали хундустанской достать.
— Мы так не договаривались, — забеспокоился Яром.
— Заткнись, чтоб тебе Чер-Тую пятки лизать, — осерчал Седобород. — Речь не о споре вашем глупом, а о более серьезных вещах. Наковальня, кто же тебя речами такими сманивал?
— Одеты были, как хундустанцы. Только, думается мне, не они это были. Чтобы хундустанец секрет стали выболтал — не бывать такому. Он себе язык откусит, а говорить не станет.
— Сдается мне, — заметил Лад, и все на него посмотрели, — не мы одни такие были.
— Что ты имеешь в виду? — спросил М. Уолт.
— А ведь он прав. — Комер-сан стер с лица улыбку, и все заметили, как стар купец знаменитый. Морщинки под глазами сетью легли. В уголках губ опущенных вся печаль мира собралась. — Не к вам одним подходили.