Лада
Шрифт:
— Мудрое было решение, хотя и тяжёлое, — кивнул князь.
Ратибор опустил глаза, ему невыносима была мысль, что те, кому он уехать не позволил, могли выжить, а по его вине умерли.
— Дружинники сказали, ты тоже ранен, — доктор обратился в Ратибору. — Давай рану посмотрю.
— Да со мной уж всё в порядке. За мной Лада ухаживала, теперь только время нужно, в былую форму войти.
— А куда вообще направлялись? — поинтересовался князь Ждан.
— К вам, в Быстроград, — ответил Всемил. — Два года я в вашем городе жил, нравится он мне. Вот и подумал, попросимся в дружину, тут обоснуемся.
— Ну что ж, — кивнул Ждан. — Хорошие дружинники всегда в цене, но брать вас или нет воевода сам решит. А пока, поехали в город, нечего больную девушку на улице держать.
— А может не надо её пока в город? — Ратибор виновато посмотрел на Никиту. — Боязно мне. Может, конечно и не то, может и только нашего города то проклятие коснулось, но всё же… как-то…
— Вы ступайте, — вдруг сказал Никита. — Не дело это всем тут пропадать.
— Князь, у северной стены домик старой Рапсы есть, она уж два года как померла. Через те ворота народу ходит мало, дом в стороне, там только дриады, — тихо обратился к правителю Долгай.
— А он ещё цел? Жить-то там можно?
— Не знаю, но может посмотреть? Это от города в стороне и всё крыша над головой. Ну как же девушку одну оставить.
— Так они её оставлять и не собираются, — князь усмехнулся, кивнул на Всемила, который громко и возмущённо высказывал Никите всё что он думает по поводу его предложения.
— Поехали, — решил князь и поморщился, дождь из противной мороси грозился перейти в ливень.
Домик, к которому они подъехали, оказался совсем маленьким, старым, но вполне пригодным для жизни. У него были кривые стены, перекосившиеся окна, но целая крыша, а главное, целая поленница дров во дворе. Всемил тут же затопил печку, та хоть и дымила, но грела исправно.
— Ну значит пока тут обосновывайтесь, а потом, коли девушка оправится, переберётесь в город.
— Сколько мы за дом должны, князь? — спросил Никита.
— Ни сколько, он всё одно пустой стоял. Живите, а деньги побереги, зима скоро. Вы, — обратился он к братьям Перелескам. — К воеводе сходите, но если там работы не найдётся, не обессудьте.
— Не найдётся там, в другом месте искать будем, — сказал Ратибор. — Руки у нас целы, голова работает, не пропадём. Спасибо тебе, князь Ждан, — он поклонился.
— Не за что, — князь улыбнулся. — Ты же мне вроде как собрат, тоже княжил, хоть и вынужденно и недолго. Отдыхайте, — он кивком приказал колдуну и врачу следовать за собой и вышел под проливной дождь.
— Ну что, это теперь наш дом, — Всемил огляделся. — Тесновато.
— Ничего, — Ратибор тоже осмотрелся. — Ладу на печке устроим, Никита на лавке спать будет, ну а мы с тобой на полу. Поместимся.
— Я тоже могу на полу, — слабо запротестовал Никита.
— Можешь, конечно, — кивнул Ратибор, хоть уступать в этом вопросе не собирался, и выглянул в окошко. — Только втроём мы на полу не разместимся. А тут красиво.
— Это да, — Всемил заулыбался, будто это ему комплимент сделали. — Только запомните, — строго сказал он. — Тут в лесу веток на деревьях ломать нельзя. Тут не все деревья деревья. Тут дриад полно, а они в людей обращаться умеют. Так что ветки только с земли собирать можно, а деревья
— Чего ж не понять, — кивнул Ратибор.
— Ладушка проснулась, — Никита засуетился около дочери.
— Где мы? — едва слышно спросила девушка.
— Дома, Ладушка, — нежно гладя дочь по волосам, ответил Никита. — В тепле. Пусть домик неказистый, зато сухой. И ты поправишься, хорошая моя.
— Надо воды принести, — Ратибор потянулся за вёдрами, но Всемил оттолкнул его.
— Рано тебе, — заявил он. — Я сам принесу. А где тут колодец?
— А мне откуда знать? — хмыкнул Ратибор. — Это же ты у нас тут жил.
— Так я в городе жил. Ладно, найду.
— Погоди, я с тобой, — Ратибор накинул непромокаемый плащ, одного из дружинников. — Потом вернуть надо будет, — пробормотал он. — Никита, мы быстро.
— Идите, — кивнул ювелир.
Когда Ратибор и Всемил вышли со двора он потрогал лоб Лады, та всё ещё горела, вздохнул и огляделся. Да, с его оставленным домом это было не сравнить, ну да даже эта старая развалюшка сейчас его радовала. Пусть маленькая, пусть старая, зато их. Может и не надолго, но зато у них есть дом, а Никита ещё помнил те времена когда сам бездомным мыкался и углы у людей снимал. На съём жилья деньги нужны, а у них денег очень не много осталось. Никита прошёлся по крохотной кухне, заглянул за печку, распугав там мышей и пауков, нашёл люк в погреб. В подполе он нашёл довольно много солений и заготовок, правда, безбожно испорченных. Всё же со смерти хозяйки два года прошло.
— Будь ласков к ней отец Небо, — прошептал Никита. — И передай ей благодарность нашу за дом.
Никита заглянул в мешок с едой, что от князя привезли, еды там было много, на пару дней им хватит. Мужчина по–хозяйски вытер найденным полотенцем запылившуюся посуду и накрыл на стол.
— За водой ходить далековато, — Ратибор вошёл в дом, стряхивая капли дождя с плаща.
— Рядом прудик есть, но в нём вода плохая, — следом вошёл Всемил с полными вёдрами воды. — Так, надо котелок какой найти. А может тут от прежней хозяйки травы какие остались?
— Остались, — кивнул Никита. — Я тут осмотрелся малость.
— Это хорошо, — Ратибор едва заметно улыбнулся. Может теперь Никита отживёт, хоть немного. — Нашёл что?
— Не много, подпол тут есть, но там все запасы испорчены, я выкинул, — Никита показал выгребную яму. — Зато у нас есть посуда, бельё и полотенца.
— Это и Лада из дома захватила, — хмыкнул Всемил.
— Только наше пока мокрое, а тут сухое, — возразил ему Ратибор. — И посуда — это хорошо, всё покупать меньше будет. О, я вижу, ты, дядь Никита стол накрыл.
— Здорово, — Всемил потёр руки. — Я ужасно голодный. Лада не просыпалась больше?
— Нет, — покачал головой Никита. — Спит.
— Ничего, мы ей оставим немного, — Всемил уселся во главу стола, но потом смутился и, бросив виноватый взгляд на брата, встал.
— Ты его? — удивился Никита.
— Ну не место мне пока во главе стола. Садись ты, дядь Никита, а я тут сяду.
Ратибор кивнул, одобряя поступок брата.
— Да какой я глава? — Никита горько вздохнул. — Я и у себя-то в семье во главе стола сидел просто потому…, — он прикусил губу, вспомнив о жене.