Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)
Шрифт:
Между тем жизнь шла своим чередом.
Матросы и офицеры усиленно готовились к следующей навигации. Несмотря на исключительные трудности, все корабли в срок закончили зимний судоремонт. Мы с нетерпением ждали весны. Каждый из нас горел желанием снова день и ночь доставлять родным ленинградцам все необходимое, чтобы они могли выстоять в неслыханно тяжелой борьбе. Нам не терпелось принять летнюю эстафету на «Дороге жизни» от бойцов ледовой автомобильной дороги, перевозивших днем и ночью, в пургу и метель продовольствие и другие грузы Ленинграду.
Кампании 1942 года суждено было стать самым важным и самым напряженным периодом в боевой деятельности Ладожской военной
Постановление Государственного Комитета Обороны СССР от 19 апреля 1942 года обязывало Военно-Морской Флот обеспечить завоз в Ленинград огромного количества продовольствия, топлива, боеприпасов, военной техники и войск, а также эвакуацию из города населения и заводского оборудования. Эту стратегическую задачу должна была решить Ладожская военная флотилия с привлечением судов Северо-Западного речного пароходства и Балттехфлота [10] .
10
Архив ИО ВМФ, ф. 13, д. 11895, л. 1. 136
24 апреля 1942 года прекратила свое существование ледовая трасса. Настал «мертвый период»: автомашины уже не могли ходить по льду, а корабли еще не вырвались из ледяного плена — слишком суровая зима и поздняя весна были в 1941/42 году.
Зимой саперные части Ленинградского фронта построили на пустынном восточном берегу Шлиссельбургской губы новый порт. На участке коса Кареджи — Кобона протянулись 10 пирсов длиной по 250–300 метров каждый. От станции Войбокало через поселок Жихарево подвели полотно железной дороги прямо к пристаням нового порта Кобона. Таким образом, железнодорожная магистраль Вологда — Ленинград теперь прерывалась лишь 16-мильным водным участком, разделявшим порты Кобона и Осиновец, около которого находилась станция Ладожское озеро — начало западного участка железной дороги на Ленинград. Одновременно перестраивался и расширялся Осиновецкий порт, а коммуникация между западным и восточным берегами Шлиссельбургской губы оборудовалась в навигационном отношении. Много внимания было также уделено ее противовоздушной обороне.
Итак, во второй военной навигации, в отличие от первой, появилась возможность направить основной грузовой поток в Ленинград по малой трассе «Дороги жизни».
Прошел целый месяц с того дня, как прекратилось движение по ледовой дороге. Моряки Ладоги рвались в поход. Они не могли ждать, пока уйдет лед: их грузы с нетерпением ждали защитники великого города на Неве.
21 мая из порта Осиновец вышел в озеро ледокольный буксир «Гидротехник». С трудом преодолев тяжелые льды, он пробился на восточный берег. Через два дня по его маршруту вышли суда отряда транспортов. Но это были, по существу, пробные рейсы. Настоящим первым днем навигации 1942 года по «Дороге жизни» надо считать 28 мая.
В этот солнечный майский день у пирсов и на рейде порта Кобона царило необычайное оживление. Десятки боевых кораблей и транспортных судов, прибывших сюда из гаваней западного берега, стали под погрузку. С Большой земли после месячного перерыва пошел хлеб героям осажденного Ленинграда. Это был настоящий праздник!
Но враг не дремал. Первый воздушный флот Германии, выполняя приказ Гитлера удушить ленинградцев костлявой рукой голода, обрушился на корабли Ладожской флотилии и его новый и теперь самый важный порт Кобона. Около 90 бомбардировщиков сбросили сотни бомб. В последующие дни массированные налеты вражеской авиации продолжались с таким же ожесточением. Однако усилия врага были тщетными. Несмотря на потери и разрушения, поток перевозок по малой трассе с каждым днем нарастал.
Экипаж транспорта «Вилсанди» был в первых рядах бойцов на водной трассе «Дороги жизни». Мы плавали днем и ночью, не зная отдыха.
Под непрерывными ударами вражеской авиации корабли Ладожской флотилии доставляли на западный берег озера продовольствие, боеприпасы, военную технику, войсковые резервы, а оттуда на восток переправляли жителей Ленинграда, разгружая голодный город от тех, кто не мог участвовать в его обороне.
В июне отряд транспортов выполнил ответственное задание— эвакуировал из Ленинграда детей. Когда первые группы детишек появились у трапа «Вилсанди», мы были потрясены их видом. Перед нами стояли 5—7-летние старички. С мертвенно бледных, как мне казалось, сморщенных личиков на нас с полным безразличием смотрели детские глаза.
Чтобы помочь этим измученным маленьким ленинградцам взобраться на борт корабля и ускорить погрузку, пока еще не налетели гитлеровские воздушные стервятники, все свободные от вахты офицеры и матросы перенесли на руках около тысячи ребятишек. Самых маленьких, которым, видимо, не было еще 4–5 лет, мы просто клали поперек банок вплотную друг к другу, чтобы как можно больше принять на борт ребят. А они лежали без всякого движения, как неживые. Детей постарше усаживали плотными рядами на полу кают и всех верхних помещений, а также в грузовой трюм. Не задерживаясь, мы вышли в озеро, благополучно достигли восточного берега и бережно выгрузили ребятишек на Большой земле. Во время похода мы их накормили.
Так продолжалось много дней. И каждый раз, когда «Вилсанди» принимал на борт детей, матросы и офицеры отдавали часть своего пайка маленьким ленинградцам.
В течение месяца транспорт «Вилсанди» перевез на восточный берег Ладожского озера около 16 000 детей из блокированного Ленинграда.
Народный комиссар просвещения РСФСР В. П. Потемкин издал 23 июля 1942 года специальный приказ, посвященный успешному выполнению ответственного задания по спасению ленинградских детей. Он объявил благодарность за самоотверженную работу по эвакуации детей из Ленинграда коллективу работников Ленгороно и экипажу транспорта «Вилсанди». Командир корабля капитан 2-го ранга М. О. Котельников, помощник командира Вайнер, старшины Кучер и Черников и еще два матроса (фамилии их не помню) были занесены в Книгу почета Народного комиссариата просвещения РСФСР.
Эвакуация ленинградцев через Ладогу. С картины Н. Кочергина.
Особенно напряженно мы плавали в июле — сентябре, когда шли массовые перевозки войск в Ленинград, а оттуда — эвакуация населения. Противник усилил воздушные удары, а в конце этого периода начались осенние штормы. В результате отряд транспортов понес потери.
В июле во время очередного налета фашистской авиации на порт Кобона бомба попала в пирс, возле которого стоял флагманский корабль отряда «Совет». Почти весь левый борт теплохода снесло взрывом, и с пирса можно было войти прямо в разрушенные каюты. Вскоре вышел из строя транспорт «Стенсо», выброшенный штормом на берег. А в начале сентября беда подстерегла транспорт «Ханси». Вот как это произошло.
Утром 6 сентября я прибыл на борт «Ханси», чтобы уничтожить девиацию магнитного компаса (в это время я был уже флагманским штурманом отряда и плавал на транспорте «Совет», где размещался штаб отряда транспортов). После маневрирования на мерной миле в районе бухты Морье корабль стал у берега на якорь.
У нас в отряде был исключительно дружный коллектив. Командование, флагманские специалисты, командиры кораблей и их помощники в свободные от походов часы и минуты запросто приходили друг к другу в каюты и вели дружеские беседы.