Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)
Шрифт:
Вечером 7 августа «Вилсанди» с баржей на буксире вышел из Лахденпохья, получив от командира отряда приказание следовать в район Липолы, где принять с армейского склада боеприпасы и доставить их в Лахденпохья. Севернее этого поселка велись тогда ожесточенные бои. Войска остро нуждались в боеприпасах.
Мы шли, придерживаясь берега, так как компас вышел из строя еще два дня тому назад, когда после высадки десанта на остров Воссинансари «Вилсанди» атаковали два бомбардировщика. Убедившись, что транспорт не вооружен, они одновременно с двух бортов пикировали на судно и с высоты около 50 метров сбросили 16
На рассвете вошли в шхеры района Липола — Каралахт, что находится в 10 милях севернее Кексгольма. Продвигались по шхерам на ощупь, без лоцмана, даже не имея подробной карты. Удивительно, что мы нигде не коснулись грунта или подводных камней, изобилующих в этой узкости.
После грохота артиллерии и взрывов бомб, которые так часто слышались в минувшие дни, необычной была тишина, стоявшая в этом глухом шхерном уголке. Безмолвие августовского утра, окружавшее корабль, пейзажи изумительной красоты, сменявшиеся один за другим, заставляли забыть войну. Казалось, воцарился мир.
Но в эту обманчивую тишину вдруг ворвались раскаты совсем близких артиллерийских разрывов: всего в 100–200 метрах от курса корабля на берегу падали снаряды. Это прорвавшееся с северо-запада подразделение противника обстреливало прибрежную дорогу.
Корабль благополучно достиг места назначения и пришвартовался к маленькой пристани. Я сошел на берег. У пустого склада нашел раненого офицера-артиллериста. Он сообщил, что тылы, в том числе и склад боеприпасов, эвакуировались из этого района, а для меня у него никаких приказаний нет. Пришлось возвращаться в Лахденпохья.
Выход из шхер не был столь удачным. Около полудня корабль наскочил на подводную каменную банку, к счастью, небольшую. Получив последовательно три сильных удара в оба борта, сопровождавшиеся резким креном, судно сошло с банки и, еще несколько раз качнувшись, встало на ровный киль. Пробоин не было.
Когда вышли в озеро, я повернул на норд, чтобы вернуться к месту стоянки флагманского корабля отряда. Пока мы шли на север, неотступно тревожила мысль: если здесь, в 15–20 милях южнее Лахденпохья, идут бои, то вполне возможно, что противник уже занял нашу передовую базу. Что же делать? Связи с командованием нет, а есть приказ вернуться с баржей в Лахденпохья.
Когда началась война, у эстонского экипажа чудом сохранился небольшой широковещательный приемник. Я его держал у себя в каюте. И вот в эти тревожные минуты я решил послушать, нет ли каких-либо сообщений от Совинформбюро или противника. Все, что мне удалось услышать, говорило о том, что войска противника продвигаются к Кексгольму!
Это укрепило созревшее решение, несмотря на приказ лечь на обратный курс, соответствующий тем изменениям обстановки, какие представлялись более вероятными.
Под вечер 8 августа «Вилсанди» вошел на рейд Сортанлахти — тогдашней главной базы флотилии. Не успели мы встать на якорь, как к борту подошел катер и по трапу взбежал командир отряда транспортов капитан 2-го ранга Нествед.
— Какое счастье, что ты не пошел в Лахденпохья, ведь там уже противник, наш отряд и все другие корабли ушли оттуда, — сказал он взволнованно, обняв меня, — мы с военкомом считали,
— Ни при каких обстоятельствах «Вилсанди» не оказался бы в руках врага, мы бы его затопили, открыв кингстоны, — возразил я, — но флотилия наверняка потеряла бы этот корабль и его экипаж. Ведь, чтобы попасть в порт Лахденпохья, нам предстояло пройти шесть-семь миль узким проливом, и вырваться оттуда на тихоходном судне да еще днем было совершенно невозможно.
Задушевность и искренность, с которой встретил меня, еще совсем молодого офицера, опытный и высокообразованный моряк капитан 2-го ранга Г. П. Нествед, радовала. Очень важно начать боевой путь под командованием такого офицера. К сожалению, Г. П. Нествед недолго оставался командиром нашего отряда — в конце августа его отозвали в Военно-морскую академию.
Несколько дней «Вилсанди» простоял в базе, пока производился мелкий ремонт. Кстати, был установлен новый компас.
В ночь на 13 августа, в 2 часа 15 минут, я получил письменный приказ следующего содержания:
«Командиру «Вилсанди». Предписание. Совместно с тр. «Илга» немедленно выйти в район острова Марьясари в распоряжение капитана 2-го ранга Нестведа, там же находится командующий на СКР «Пурга», для перевозки войск и грузов. Начальник штаба ЛВФ Боголепов. 12.08.41, 23.50 № ОП/348с».
Через 25 минут снялись с якоря и спустя три часа пришли в назначенный район. Здесь был фронт. Рядом грохотали пушки и минометы. Шли жаркие бои.
Как выяснилось, к 10 августа неприятелю удалось на нескольких направлениях прорвать нашу оборону и выйти к побережью озера у Сортавала, Лахденпохья и Куркийоки. 19-й стрелковый корпус оказался окруженным и рассеченным на части: на полуострове Рауталахти была отрезана одна, а в районе острова Кильполансари две дивизии. Противник прижал наши дивизии к побережью и, сжимая кольцо окружения, прилагал все силы, чтобы сбросить их в озеро.
На выручку окруженным войскам пришли корабли Ладожской военной флотилии. 12 августа началась эта ее первая крупная операция. Она проводилась не по академическим канонам — на разработку оперативной документации противник не предоставил нам времени, — а распорядительным порядком. Командующий флотилией и начальник штаба на месте руководили боевыми действиями. Приказы чаще всего отдавались по семафору. Письменные предписания посылались на корабли и суда нарочными (у меня сохранился образец такого приказа, характеризующий тогдашние методы управления силами). Несмотря на трудности, операция по эвакуации стрелкового корпуса протекала успешно.
В 16 часов 55 минут 13 августа транспорт «Вилсанди» под сильным артиллерийским и минометным огнем вошел в северную бухту острова Кильполансари. Наш прорыв в бухту сквозь шквал снарядов и мин прикрывали дымовыми завесами сторожевой корабль «Пурга» и катер МО. Мы приняли на борт артиллерию и раненых 142-й стрелковой дивизии и сквозь огонь ушли в озеро.
Так день за днем, 10 суток подряд «Вилсанди», как и другие корабли, прорывался в «бухты смерти» (это название укрепилось тогда за гаванями, откуда производили эвакуацию), снимал с берега окруженные войска, боевую технику и доставлял в ближайшие порты, еще не занятые врагом.