Ладомир. Дороги Судьбы. Книга 1
Шрифт:
Со стороны послышался скептический хмык: Мстислав стоял неподалеку, опираясь на дубовый стол и скрестив руки на груди. Смотрел он недобро, встревожено. Что случилось-то?! Или это братец отцу нажаловался – все никак ему Перуна простить не может? Да кто б знал, что Ясуни на шутку Словена купятся?! И братца увидеть у Ясуней в гостях Словен тоже не рассчитывал, кто ж знал, что он так не вовремя заявится?!
– О! Братик! А ты откуда? Я тебя не заприметил сначала.
Мстислав фыркнул.
– Тяжело заприметить, когда тебя в воду макают, чтобы в чувства привесть. – И обратился хмуро к батюшке: – Да не помнит он ничего. Сразу ж
Батюшка мрачно пообещал:
– А я ему память сейчас подлечу.
Да какого?! Словен шарахнулся от отца, в руках которого появился знатный прут.
– Батюшка! Да за что вы так?! Я, между прочим, из детской рубахи давно уже вырос.
Только кто б его слушал?! Словен, конечно, мог выставить Щиты, и вполне вероятно до появления матушки он бы продержался, но тогда не спасет и она: такого отец не простит. Приходилось рассчитывать на собственную ловкость и изворотливость. Брат не вмешивался, лишь наблюдая, как Словен из трех ударов два обходил, зато третий на нем отыгрывался. Что ж такое он учудить смог, что довел батюшку до белого каления? А главное, что ему хвостатые негодницы в саке подмешали? Ох он им припомнит! Ай! Но сейчас надо было как-то успокоить разъяренного царя Кощея, только на рассекающий воздух прут ни одного заклятье не действовало, а говорить все время переходя на крик – это только еще больше разругаться, но все же он не выдержал.
– Да успокойтесь вы, батюшка! Давайте нормально поговорим! – Тут отец взмахнул рукой – заклятье длинной туманной лентой обхватило голову Словена, проясняя мысли, и он ахнул от первого воспоминания. – Да неужто я к Ладе с поцелуями полез?
– Что?! – вопль раздался на два голоса. Это ж надо было так опростоволоситься, и самого себя с потрохами сдать.
– А ну иди сюда, буслай ты эдакий!
Словен нырнул под стол, выставляя Щит от батюшкиного заклинания – терять было уже нечего, – и принялся лихорадочно выстраивать путь-окно, но отец хорошо его знал и крепко перекрыл все пути отступления. А память преподносила один подарок за другим. Да за эти приключения батюшка не только его выпорет, еще и в темницу на хлеб и воду засадит. В гневе он круче деда и дядьки старшого был. Чернобог поорет, да и успокоится, дядька Василий – Вий в простонародье, – по шее даст, а потом с мечом да с луком загоняет так, что только ползком в свои комнаты возвращаешься. После разговора с разъяренным батюшкой в лучшем случае сосулькой замороженной простоишь, пока не свалишься или он не сжалится, в худшем… про худшее даже думать не хочется.
Щит рухнул за мгновения.
– Я тебе сейчас покажу, кому с чем лезть! На век заречешься в Ирий шастать! Я всю эту дрянь заморскую в Смородину спущу, а тебя к деду и дядьке отправлю! Вий тебя быстро уму-разуму научит! Сюда иди!
А вот это в ближайшие планы Словена ну никак не вписывалось. Пока ему с трудом, но удавалось от заклинаний батюшки закрываться, вызывая на помощь мать. Кроме нее никто не спасет от отца, ибо как избежать наказания, сейчас плохо придумывалось, а из комнаты хода пока не было.
Но Словен не учел Мстислава. Братцу видать надоело, что его в качестве заграждения используют, и туман, что Словен для отступления призвал, стал вязким, превратился в длинные полотнища и обхватил крепкими путами. Словен взвыл, когда до него прут добрался:
– Да больно же!
– Не смей бить мальчика!
Слава Роду! Матушка, спасительница!
Кот Баюн обхватил Словена лапами, помогая подняться и причитая:
– Ах, ты ж наш бедненький, – он потихоньку вливал в него силу исцеления, убирая последствия саке и разговора с отцом.
Но батюшка тотчас приметил и гаркнул:
– Прекратить!
Хвостатого заступника смело за дверь, а ощущения Словену вернулись с лихвой, и он зашипел, чище любимых батюшкиных горных змей, сжимая виски руками. Да лисицы ему теперь по гроб жизни обязаны!
Матушка загородила его собой, перекрывая дорогу отцу.
– Не трогай его! Ему и так плохо, иль не видишь?!
– Мара, не вмешивайся! – на удивление отец отступать не пожелал. – Ты своим заступничеством до безумия его доведешь.
Мама ахнула и всплеснула руками.
– Да что такое говоришь?! И кому? Мне! Матери! Где это видано, чтобы мать родное дитя к безумию привести хотела?!
Ну все! Теперь еще и они поругаются.
– Прекратите!
О! А у братца с чего голос-то прорезался? Такого еще не бывало, чтобы Мстислав указывал родителям, что им делать.
Мать потрясенно уставилась на старшего сына, и отец смотрел на него с удивлением. Братец отошел от стола, становясь перед матерью:
– Прав отец. Сами смотрите.
Он развернул перед ними плат с вышивкой, которая пошла рябью, закрутились строчки и, словно на волшебном блюдечке, поплыли недавние события. Словен и сам от себя не ожидал то, что увидел, а последние слова Сварога заставили поморщиться. Значит батюшка не из-за виры на него вызверился. Словен раздраженно покосился на старшего брата. И зачем им это показывать?! И отца он зря потревожил. Проспался бы Словен, сам бы и виру заплатил, и с проблемами разобрался. Знал он прекрасно, что Старшие Боги не горели желанием ему вотчину давать, только отказаться от его помощи тоже не могли. Поэтому сторговался бы! Никуда бы они не делись.
Но у родителей другое видно было мнение.
– Ах, ты ж, негодник!
Подзатыльник прилетел теперь от матушки. Да что ж за день-то такой?!
– Ах, ты ж горюшко мое!
Словен прикрылся руками, готовясь к очередной оплеухе, но вместо этого матушка обхватила его и заплакала, падая рядом на пол.
– Что же делать-то?!
Началось! В такие минуты Словен точно знал в кого старшие сестрички, Желя с Обидой и Карной, уродились. Да не помер он еще! И с ума не сошел! Не надо его хоронить раньше времени. Сейчас еще отец начнет выговаривать… Как же сбежать отсюда-то хочется!
Батюшка присел на корточки рядом с ними, прошелся теплой волной по волосам и одежде Словена, и стукнул его по лбу легонько.
– Глупый мальчишка. Какой ты взрослый? Пару годков как из детской рубахи выскочил, так и взрослым считаешься, что ль? Ты угрозы Сварога шуткой-то не воспринимай, и заступничество Лады не поможет.
Мстислав сжал кулаки, срываясь:
– Хватит его мальчишкой называть! И что с того, что он младенец по сравнению с остальными! Этот младенец Старшим Богам дерзит, а вы с ним носитесь. Лада «вашим мальчиком», как потешкой, играет, и эти игрища только ему боком выйдут. Не дадут они тебе вотчину, тут и к вещунье не ходи. И Гамаюн слушать перестань. Думаешь любимица Сварогова тебе правду скажет? Не бывать этому. Она поперек него слово не вымолвит.