Ладомир. Дороги Судьбы. Книга 1
Шрифт:
Родители возмутились в один голос:
– Ты что такое городишь?!
– Правду, батюшка. Вы ж и сами знаете, что соврать у меня не получится! – Словен улыбнулся с горечью.
Матушка шагнула к нему, высвобождаясь из рук мужа.
– Словенушка, не обижайся на батюшку. Он же о тебе волнуется, да и вспыльчивый дюже, а так отец тебя любит.
Словен с размахом поклонился родителям и, молча, развернулся, хлопнул дверью, сразу перемещаясь теневым путем в зал Змея Горыныча. На удивление останавливать его не стали. Вот и ладушки, потому что возможно и прав отец, только обидел он его знатно. Надоело все. Как и опека братика.
В зале не стал Словен птичкой оборачиваться, встал на край окна, свистнул по-богатырски и с ближайшей скалы сорвался конь, прыгнул к самому небу. Словен же выждал мгновение и шагнул в пропасть, когда Венок почти к окну подлетел, ухватился за луку, взлетел по-татарски в седло, а конь от широкого парапета оттолкнулся и приземлился прямо перед замковым мостом на краю пропасти.
– Куда путь держим?
– К деду наведаемся, задолжал он мне услугу-то, – Словен поморщился, устраиваясь в седле поудобнее.
Венок сорвался в галоп, прокладывая себе путь в заколдованном лесу. Черные скелеты деревьев зашевелились, заволновались, стон пошел по лесу, видать дедушка гостей не ждал, но Словен при желании был очень настойчивым. Не в дверь, так в окно, а ежели не в окно, так через трубу проберется.
Конь повернул голову, хитро косясь черным глазом с золотой искрой зрачка.
– Что-то вы, хозяин, смурной совсем, и в седле все не усядетесь. Неужто с батюшкой опять повздорили?
Ой, провидец! Вещун доморощенный. Сплетни в замке Кощея среди челяди подобно сушняку мгновенно разгораются. Не успели они с батюшкой поговорить, как все уже знают о чем речь была.
– Не твоего ума дело, и прекрати язвить!
– Да ни в жизнь! Когда б я такое делал-то?! – голос чудо-коня звучал наигранно, двусмысленно: с одной стороны, он Словена всегда поддерживал, а с другой, куда ж без шпильки-то?
Словен процедил, к перепалке сейчас совсем не предрасположенный:
– Ты забыл, что я ложь чувствую?
Венок быстро оценил его настроение и ответил уже без иронии:
– Понял. Был не прав. Хотел поддержать.
Быстрее бы пересечь границу царства деда, тогда Словен и сам себя поддержит, сейчас ведь заклятья не используешь: добрый батюшка для науки, чтоб впредь неповадно было пить в Ирие, замок-то поставил, и на землях отца его не снять.
– Ты лучше меня без приключений к деду доставь. Надоело к нему, словно анчутка, грязным наведываться.
Венок фыркнул так, что черный дым из ноздрей пошел.
– Да я-то что?! То ваш дядя дружину гоняет, а нас с мишенью путают, то ваш дедушка в плохом настроении и в ближайших болотах порядок наводит. Я и так, как пес охотничий, безопасный путь выискиваю, а вы мне все пеняете.
– Ладно уж. Не бурчи.
Не успел Словен договорить, как лес ожил, поползли деревья на дорогу, перекрывая путь, нечисть завыла, напуская колдовского тумана.
– Ах вот как значит!
Впереди выросла стена из камней, и Венок встал на дыбы, избегая столкновения. Словен встал на стременах, запрыгнул на седло, а потом оттолкнулся, вверх взлетел и обратился малой пташкою соловушкой, и ввысь взмыл. Врешь, не проймешь! Ну дед! Как обещать, так пожалуйста, а как выполнять, так в кусты?! Не бывать этому!
Глава 4. Загадки
Огненный ветер дыхнул навстречу, распахнул жаркие объятия – неуютно было в небе Пекельного царства. На многие версты простиралась каменная пустыня. Скелетник полз по булыжникам, переливаясь в свете Черного солнца красными отблесками. Позвонки опасного растения изгибались, поднимали лианы и тянули вверх, стремясь поймать живое существо
Словен ускорился, затрепетали крылышки, черный соловей – диво-дивное – несся, подобно звезде, лучи испускающей. Не дай Темное небо попасть в эти силки. Пока найдешь заклинание, каждый раз новое, пока высвободишься, если получится, времени уйму потеряешь. Словен, конечно, мог спалить заросли, недолго думая, но потом выслушивать нотации от дядьки Василия очень уж не хотелось. Дядька Вий становился зануднее Мстислава, когда рассказывал, как правильно себя вести. Очень уж он любил объяснять и рассуждать, и только в гневе разом прекращал разглагольствовать и на расправу скорым был.
Словен нырнул вниз, обходя очередной хлыст ветра, что промелькнул пыльным всполохом – все говорило о том, что деду не очень-то разговаривать хочется. Чернобог отличался упрямым нравом, но Словен ни на пядь ему в этом не уступал. Недаром вся родня твердила, что он в деда пошел характером.
На горизонте появился серый пик костяного замка: любил дед впечатление произвести. Все стены обители дедушки были выложены из костей, черепа украшали шпили, скелеты поддерживали перемычки и арки, подъемный мост надо рвом с огненной рекой сотворили из останков дракона. Дед любил пенять младшему сыну Змею Горынычу, мол, не доведут тебя бабы до добра, так же закончишь. Только кто б его слушался.
Словен что было мочи разогнался, пустил вперед себя роем пчел заклинание Разрыва, проскочил защиту дедушкиного замка и ворвался в открытое окно личных комнат Чернобога, о пол ударился и снова колдуном-человеком стал.
– Дед! А, дед! Внучок пришел! Так соскучился, что аж слезы наворачиваются. – Любимая комната дедушки, в которой он работать предпочитал, оказалась пустой, и Словен дальше пошёл. – Дед! От меня не спрячешься!
Он обогнул дубовый стол, заваленный свитками, на резной скамье заметил витой посох с огромным адамантом в навершии – значит, точно дед в замке. Словен толкнул тяжелые резные двери, переходя в комнату, в которой Чернобог отдыхать предпочитал. Из ее окна открывался вид на лесное озеро. Чудные пущи с лохматыми деревьями небесного цвета и зеленой водой, словно заклинанием, притягивали деда к себе, и недаром: в них жила неземной красоты девица, на нее дед и любовался время от времени, глядючи задумчиво. А на все вопросы Словена лишь отнекивался: мол, девица-красавица – услада для глаз.
И сейчас перед окном, весь укутанный в меха, в кресле сидел старец. Слепые бельмы щурились, силясь разглядеть Словена, тонкие сухие руки тряслись, хоть и лежали на подлокотниках, голова мелко подрагивала. Старость тянула его к полу, согнули спину прожитые века. Словен аж фыркнул от увиденного.
– Ах, вот значит как! – Он остановился, раздраженно разглядывая старца. – Вот так?! Ну ладно. Тогда не перекинуться ли мне в облик бабушки. Давненько я ее не видывал. Она, как только свой образ почует, вмиг здесь окажется.