Ладомир. Дороги Судьбы. Книга 1
Шрифт:
– И что это славной госпоже не сидится под боком у мужа? Чем это недостойный заслужил ее внимания, да так, что она решила ему дорогу перекрыть?
С неба на землю упала малая уточка, ударилась и обернулась красивой женщиной. Рогатая кика прятала волосы цвета спелой пшеницы, вышитый жемчугом алый сарафан из атласа заморского отливал золотом, и шла по нему обережная вышивка. Белые рукава, перехваченные наручьями, походили на крылья птицы. Смотрела женщина свысока, да холодно очами синими, – недолюбливала Мокошь Словена за характер и за поведение.
– Любишь ты, Словен, куда не надобно нос засовывать. Не касается тебя судьба Даны и сына ее. Ты свою роль отыграл и достаточно, не усугубляй ситуацию.
Словен сжал зубы, стараясь не подать вида, насколько больно она его зацепила, едва слова из себя выдавил:
– О чем ты говоришь, госпожа хорошая? Это не я отыграл, а ты меня в игре использовала. Любите вы, Ясуни, себе только хорошее приписывать. Как говорится, все хорошее от отца, а все плохое от тещи. Даже великая и могучая Мокошь не избежала…
– Замолчи! – Богиня нахмурилась, в прекрасных глазах смарагдом блеснул гнев. – Больно нагл стал! Не забывайся, с кем разговариваешь!
Словен поклонился, но промолчал, извиняться не стал. Вроде и промах признал, а вроде ничего и не было. Он улыбнулся.
– Не сердись, великая богиня. Сама знаешь, что думаю, то и говорю. Твой муженек подарочек мне сделал, вот теперь и мучаюсь.
На его слова о муже Мокошь помрачнела, губы поджала и сухо ответила:
– Я тебя предупредила, Словен. Если хочешь получить вотчину, не вмешивайся. Судьба и без тебя все точки расставит.
Словен наигранно удивился.
– Неужели ты мне, как и братцу моему старшему, вотчину поможешь получить? Это что ж получается? – Он сделал вид, будто подытоживает: – Значит, я закрываю глаза на пропажу племянника и боль сестрицы двоюродной, а ты мне с вотчиной помогаешь. Так, что ли?
Внутри клокотал гнев. За кого она его принимает?! Но он изо всех сил себя сдерживал – не хватало ему еще одного скандала, но злость брала верх.
– Интересная картинка складывается…
Мокошь жестко отрезала:
– Не выдумывай! Через меня тебе точно вотчину не получить: не нужен нам бог, от которого одни неприятности. В этом я брата поддержу полностью. А сестрице твоей от такого помощника только хуже и сделается. Так что не лезь не в свое дело! И себе навредишь, и сестре. Не сетуй потом.
Она взмахнула руками, и в небо взмыла серая уточка. Словен проводил ее взглядом, жалея о том, что нельзя ей придать ускорение, пустив следом стрелу каленую. Убить он ее не желал, но оставлять без внимания такое отношение очень уж не хотелось.
Только больше всего встревожили Словена слова Мокоши. Не поймешь, то ли она будущее напророчила, то ли злится просто. Не всегда Мокошь видела грядущее. Это Гамаюн знала его доподлинно. Колесо Судьбы хоть и находилось в руках Мокоши, только что выпадет, от нее не зависело. Богиня узнавала будущее за несколько мгновений до исполнения, когда изменить уже ничего невозможно.
Словен замер посреди дороги. Что же делать-то?! Отступиться или пойти против Мокоши? Но если он отступится, получится, что она его запугала, толком не сказав ничего. Пойти супротив богини ее уровня – нажить врага. Ну пусть и не врага, но точно неприятеля. Но он с ней особо-то и не ладил.
Словен сплюнул через левое плечо, отгоняя неприятности. Мокошь, конечно, богиня сильная и важная, но не дай она Мороку ту грамотку, не попала бы она в руки Словена, и не случилось бы ничего плохого. Получается тогда она его вслепую использовала, а сейчас в открытую. Не бывать этому! Словен выбор свой сделал и отступать не собирался.
До корчмы он добрался быстро – дорога знакомая, не заблудишься, – но уже на подходе его начали одолевать нехорошие предчувствия. Себе Словен всегда доверял, поэтому поводья Венка бросил на перевязь, прикрыл иллюзией: пусть другие думают будто конь привязан. Меч проверил, легко ли из ножен выходит, заменил ремешок добрых намерений еще одной иллюзией, вошел в ворота, миновал двор, поднялся по скрипучим ступенькам и толкнул деревянную дверь.
Едва та распахнулась, как на Словена обрушилась волна гомона. Корчма, по обыкновению, была полна народа: людей набилось, словно сельдей в бочку. За длинными столами сидели посетители, отдавая должное кушаньям Бартника. Стучали ложки, сдвигались ковши, за едой текли разговоры. Никто вроде и не кричал, но корчма гудела, словно переполненный улей. Из приоткрытой двери кухни доносились запахи жареной рыбы, щей и пирогов. Рядом с ней Словен заприметил свободное место и двинулся туда.
Неподалеку от входа облюбовали стол возчики. Один из них красочно описывал опасности Старого тракта, и ближние к нему посетители слушали его байки, раскрыв рты.
Словен прислушался и усмехнулся. Да такие чудища, о которых вещал молодой возчик, лишь у деда в Пекельном царстве встретить и можно было, только кто б их пустил на границу с миром людей. Но слушатели с легкостью верили вранью возчика.
– А верховодит там Соловей-разбойник. – Возчик замолк на миг, сосредотачивая на себе внимание, и продолжил: – На лицо чисто девица, красив – залюбуешься, сложение ладное, правда больно худое, но как достанет меч, как взмахнет им, так дубы валятся. Ползет на его призыв нечисть, только богатыри ее и сдерживают.
– А как же вы без богатыря-то управились? – с сомнением произнес один из слушателей. – Неужто пожалел вас Соловей-то?
Коренастый мужик со шрамом через все лицо фыркнул с сомнением:
– Да кого ты слушаешь?! Соловей свистом всех с ног валит. Какой у него меч-то?! Ему и меч не надобен.
Парень, что сидел с ним за одним столом, махнул рукой.
– Та ни! Той на девьяты дубах сыдыть пид Кыевом, посвыстом всих лякае. Одыхмантьевычем клычуть, басурманын басурманыном. А цэй посак, як е. Обдурыть, голову заморочыть и пидеш без гроша в кышени. Його Соловъем через його языкатисть прозвали 6 .
6
“Да нет! Тот на девяти дубах сидит под Киевом, посвистом всех распугивает. Одихмантьевичем зовут, басурманин басурманином. А этот вор, как есть. Облапошит, голову заморочит и пойдешь ты без гроша в кармане. Его Соловьем из-за языка хорошо подвешенного прозвали”. (свободное переложение украинского)