Ладушкин и Кронос
Шрифт:
– Ну что вам сказать, - замялся парень. Было видно, что он не привык выступать перед аудиторией, да еще у магнитофона.
– Так вот, - он кашлянул.
– Дело в том, что часы на моей руке не ходят.
– Так заведите, - опять хихикнул Веня.
– Соркин, хотя сомнение и мать познания, все же ведите себя тактично, сказал Арамян, и Ладушкин понял, что Веня здесь не впервые.
– Все равно не ходят, - нахмурился Дубров.
– Тут я слышал о женщине, которая останавливает стрелки на башне. У меня же часы останавливаются сами. Особенно когда очень волнуюсь, стрелки начинают
– И чем вы объясняете это?
– поинтересовался Арамян.
– Для того и пришел, чтобы у вас спросить.
Все молчали. Тогда начал излагать свои предположения Ладушкин:
– Возможно, Дубров в минуты волнения излучает сильные электромагнитные волны. А магнит, как известно, действует на часовой механизм. И еще одна версия: всему виной биочасы.
– То есть? Объясните, - не поняли присутствующие.
– Видите ли, есть предположение, что в человеке существует эдакий хроноглаз, своего рода биочасы, которые не только настраивают наш организм на определенный ритм, но и могут предвидеть будущее, заглядывать в прошлое. Ваши биочасы, Дубров, возможно, настолько мощны, что влияют на механизм обычных часов. Мне бы надо пообщаться с вами, Дубров. Я хочу удостовериться в наличии этого хроноглаза.
– Если у меня и есть этот глаз, - сказал Дубров смущенно, - то я не знаю, где он.
– А это и не обязательно знать, - сказал Арамян.
– Главное - ваши показания.
– Он кивнул на магнитофон: - Следующий.
Встала невысокая черноглазая женщина и вдохновенно, с певучим южным говорком, стала рассказывать:
– Сосед у меня новый появился. По утрам и вечерам ходит в спортивном костюме по кольцу двора, Все бы ничего, пусть себе ходит, у нас все пенсионеры по этому кольцу и ходят, и бегают. Так этот же не просто ходит, а всегда что-то напевает.
– Олигофрен, вероятно, - снова не выдержал Соркин.
– Не скажите!
– яростно возразила черноглазая и сделала удивительный вывод: - Олигофрены так о своем здоровье не заботятся. Так вот, я не выдержала, как-то вечером подстерегла его, вышла навстречу, когда он шел и пел про Комарове, и говорю: "Признавайтесь, вы - внеземлянин? Если нужно держать это в тайне, я согласна. Только умоляю - признайтесь!" И знаете, что было дальше? Он посмотрел по сторонам, затем наклонился ко мне и шепотом сказал: "Я самый настоящий землянин, но...
– Тут черноглазая выдержала паузу и торжественно закончила: - ...Я жил две тысячи лет назад, душа у меня молодая еще, в то время, как вашей душе семь тысяч лет".
Сообщение произвело некоторое замешательство. Всем сразу стало как-то неловко, будто услышали неприличный анекдот.
– Мы не совсем плодотворно проводим занятия, - заметил человек в вельветовой куртке, похожий длинными до плеч волосами на художника.
– Так и не решили, что делать с Леонилой. Она ведь по-прежнему хулиганит на вокзале.
– Что предлагаете лично вы?
– скучно спросила девушка, подкатывая глаза под крашенные синим веки.
– Может, это покажется не совсем серьезным, но я предлагаю использовать способности
Все опять вопросительно замолчали. Прервал тишину длинноволосый:
– А почему бы Леониле не мыть стекла многоэтажных домов? Эдак вспорхнула бы и тряпочкой, тряпочкой!
– Длинноволосый с улыбкой осмотрел собрание.
– Ну и придумали, - фыркнула девушка.
– Такую романтическую способность - на мытье окон!
– А что вы предлагаете?
– спросил Арамян.
– Пусть летает просто так, на удивленье людям, пусть будит в них мечту о прекрасном.
– Летать просто так - слишком расточительно, - не согласился длинноволосый.
– Это должно приносить зримую пользу, а не пробуждать какие-то там мечты, которые уводят от действительности.
Поднялся гвалт, все разделились на два лагеря.
Соркин встал, моргнул Ладушкину и указал глазами на дверь. Но прежде чем уйти, Ладушкин подошел к Дуброву.
– Я очень хотел бы встретиться с вами.
– Можно, - кивнул Дубров.
– Но когда приеду из рейса.
– Нам есть о чем поговорить. Я ведь тоже когда-то на МАЗе вкалывал.
Дубров опять кивнул и неожиданно, украдкой оглянувшись, тихо сказал:
– Есть кое-что более любопытное, чем сломанные часы.
– И добавил со значением: - Только по секрету.
Ладушкин назвал номер своего телефона и вышел вслед за Соркиным.
– Пошли ко мне в гости, - сказал Соркин, когда они очутились на улице.
– Три года вместе работаем, а ни разу у меня не был. И вообще, что мы знаем друг о друге?
Жил Соркин в довоенном двухкомнатном доме с высокими потолками, верандой и хозяйственными постройками во дворе. По комнатам бегал его сын Мишка в пластмассовом шлеме, с саблей наизготовку. Размахивая ею, он подскочил к Ладушкину:
– Ты уже видел нашу времянку?
– Нет. Зато я видел тебя. Эка невидаль, времянка! А вот ты - чудо! Ладушкин подхватил мальчишку под руки и посадил себе на загривок. Мишка восторженно завизжал.
– Знаешь, почему ее зовут времянкой?
– спросил он, вволю покатавшись на Ладушкиных плечах.
– Потому что там проживает время.
– Ты хочешь сказать, живут временно?
– Да нет же!
– воскликнул Мишка.
– Непонятливый какой. Там живет время, потому и времянка.
– А ну, брысь отсюда, - цыкнул на него Соркин, и мальчишка исчез в соседней комнате.
– Забавный малыш.
– Ладушкин вдруг вспомнил, что обещал Галисветову книгу о Че Геваре.
– Между прочим, этот малыш прав.
– Соркин серьезно взглянул на Ладушкина.
– То есть?
– не понял он.
– Насчет времянки.
– Веня усмехнулся.
– Они там, видите ли, волну нагоняют, беспокоятся о часовых механизмах. Зато здесь...
– Он снизил голос.
– Учти. ГрАНЯ об этом пока не знает... Идем.
Времянка стояла в углу квадратного уютного дворика с раскидистой грушей в центре. Обычный сарай из побеленного ракушечника. Ладушкин уже приготовился к очередной шутке Соркина, когда тот с неожиданно каменным лицом подвел его к времянке, но отворил не дверь, а крохотную деревянную ставенку в стене.