Лагерь у моря
Шрифт:
Юля бежала вниз, не оглядываясь, она чувствовала, как за спиной трещит замерзающий мир. Гасли лампочки, ломались окна. Казалось, что лед плачет, замораживая всё на своем пути. Последним отчаянным прыжком девочка вырвалась из обреченного лагеря. Повернувшись, она с тихим стоном рухнула на землю, глядя, как вся территория лагеря, которую Док так любил, превратилась в большой сверкающий айсберг, в котором ещё угадывались очертания зданий, площадок, фонарей. Изнутри лед светился призрачным, холодно-голубым сиянием. Постепенно и оно начало гаснуть, темнота поглощала место, когда-то полное смеха и тепла, и вот уже не видно домов, дорожки пропадают с глаз, последний
Юля не помнила, когда ей последний раз было так плохо. Не видя ничего перед собой, она, шатаясь, брела в сторону леса, не обращая никакого внимания на подъехавшие машины, на людей в форме, носившихся с аппаратурой. Кто-то ковырял киркой лёд, но от твердого, как сталь, монолита не отскакивало ни кусочка. Они не видели её, и сейчас, в глубине души, девушка была этому рада.
— Он утратил контроль, — услышала Юля, когда проходила мимо девушки в халате, — удивительно, что Док смог сдерживать аномалию даже слетев с катушек. Только благодаря этому мы успели эвакуировать всех.
— Он всегда был способным, Ви, — ответил ей человек в форме, который, глядя в бинокль, тщетно пытался разглядеть, что творилось в километровой глыбе замерзшей воды. — Даже жалко терять такого.
— Кажется, ты был о нем не лучшего мнения, Кэп? — удивилась его собеседница. — Думала, только рад этому будешь.
— Мы с ним оба, — выделил боец последнее слово, — ошибались. Он боролся с безумием до конца, представь, случись это, когда все дети ещё там?
Не желая слушать окончание разговора, Юля царапнула воздух ладошкой, открывая голубой овал портала. Не в этом мире, так в другом, она больше не позволит своему другу страдать… С хвоста, исчезающего в проеме портала, на траву упали несколько белых снежинок: в теплом мире, куда отправилась девушка, им не было места.
Док.
Танцы набирали обороты, казалось, на площадке негде яблоку упасть. На площади, по ощущениям, собрался уже весь лагерь. Толпа двигалась под ритмичные звуки из колонок.
— Ну где её носит? — пробубнил я под нос и посмотрел на диджейский пульт, за которым уже стояла Мику. Быстро переодевшись, девочка щеголяла черно-голубым платьем, едва прикрывающим стройные бедра, а на ногах у неё были высокие чулки, под цвет платья, настолько короткого, что неподалеку от пульта, уже собралась небольшая компания, восхищенно вздыхавшая каждый раз, как оно немного приподнималась. Удивительно то, что там были ещё и девочки, это совпадение, что они в розовом?
«Девочки, которым нравятся девочки, ммм!» — мечтательно потянул Шиза.
Мику не стояла за пультом, умело подкручивая диски и регуляторы, она весело пританцовывала, покачивая в такт музыке головой. Необычного цвета длинные волосы, словно бирюзовые волны, плыли по воздуху. Сейчас, когда я мог разглядеть её во всей красе, то причина популярности девушки стала понятной. Метиска, она взяла от родителей всё самое хорошее: изящество, тонкие черты лица и тела, изгиб губ — от азиатской половинки; светлая, словно сияющая изнутри, кожа, большие аквамариновые глаза и румяные щеки — от русской. Хотя я мог поклясться, что такого цвета глаз и волос раньше не видел. На Мику был минимум косметики, небольшие тени, подводка, и всё. С моим зрением в деталях рассмотреть кого-то даже на таком расстоянии — не проблема. А после многих лет учебы в меде, в компании преимущественно девочек, невольно начинаешь в этом разбираться. Нет, реально, я знал даже, как выбирать колготки. Что поделать, если в свободное от учебы время девочки сплетничали о своем, а я был непроизвольным слушателем.
Но самым удивительным был голос, уже вторую песню Мику пела САМА! И колонки разносили чистое, высокое, завораживающее, с придыханием, пение по всему лагерю. Если приглядеться, то к воротнику платья был прикреплен небольшой микрофон. Девочка пела, прикрыв глаза, отдаваясь музыке целиком, по белой шее стекала одинокая капелька выступившего от усердия пота. Но, тем не менее, она ни разу не сбилась, умело контролируя дыхание. Профессионал, даром, что на вид лет семнадцать. После одного прыжка ветер немного приподнял подол её платья.
«Белые, в голубую полоску, или голубые, в белую полоску? Вот в чем вопрос! — философски начал Шиза. Но, не выдержав, сорвался. — Чувак, это же классика! Давай подловим момент и рассмотрим в ускорении всё как следует!»
«Успокойся, давление подскочит, — улыбнулся я. Некоторые совершенно не меняются. — Хотя идея привлекательная, не спорю».
Мику успела переодеться и привести себя в порядок. А вот рыжая задерживалась. Яма вроде приступила к своим обязанностям, да и Алиса хотела спокойно привести себя в порядок, иначе фиг я бы от неё отошел!
«Нет. Чувак, ты только посмотри, — вдруг добавил Шиза, — гирлянды на деревьях! Пластинки на пульте, танцы под открытым небом. Прям восьмидесятые, ей-богу. Нам осталось найти зауженные джинсы и розовую рубашку с высоким воротником, или что там блатные носили, и будет полное погружение в прошлый век».
Шиза мог критиковать сколько угодно, но чувствовалось, что он доволен. На площадке было видно, как танцевала Ольга с физруком, не забывая поглядывать на свой отряд, как бы детишки не увлеклись. Славя плясала, сочетая одновременно ритмичность и скорость с какой-то плавностью, что ли. Ульянка сидела на скамейке, и, переводя дыхание, уплетала стаканчик мороженого. И где только достала? Хотя ещё минуту назад исполняла странную смесь современного диско и движения «Меня ударило током, но всё нормально».
Инцидент у ворот был исчерпан. Смутьянов увезла скорая, а с прибывшими представителями закона дела уладил лично Кэп. После всего этого, возвращаясь в лагерь, он удивленно смотрел на меня. Неужели реально думал, что я просто всех поубиваю?
Уши потихоньку привыкали к повышенной громкости. А не зря этой девочке поручили музыкальный клуб. Треки она подбирала умело, иногда запуская медляк, иногда — что-нибудь поактивнее.
— Док, — раздался рядом еле слышный за громкой музыкой голосок. Ульянка подкралась, и теперь тянула меня за рукав рубашки. — Пошли, потанцуем, а то Алиска придет и уже не отдаст тебя.
Рыжик весело улыбалась, глядя на меня снизу вверх. Маленькая ладошка трогательно сжималась на ткани. В глазах веселые искорки.
«Это тараканы в голове, фейерверк запустили в честь праздника», — подхохмил внутренний голос.
Как тут отказать? Галантно протянув девочке руку, я принял её маленькую, липкую от пломбира, ладошку и позволил Ульянке увести себя. Мы не спеша танцевали медленный танец, мелкая еле доставала до меня. Приходилось быть очень осторожным, чтобы не наступить случайно на маленькие лапки в блестящих туфельках. Но, в целом, мне понравилось. Рыжик не пользовалась косметикой, а вот духи у неё неплохие, не у Алисы ли часом одолжила?