Лагерь волшебников. Химия vs Биология
Шрифт:
— Куда?
— Никуда, просто иду, — Генрих собрал в лапы пеньюар, как женщины подол юбки, и пошел кругами по ковру, — Комендант видит тебя всю такую сексуальную, импозантную девушку в расцвете лет, утаскивает тебя в комнату и…
— И в чем план? — логики я в его миниатюре не нашла. Совсем. Более того, мне не нравится, что комендант, видя меня всю такую сексуальную, импозантную девушку в расцвете лет, куда-то утаскивает!
— В том, — Генрих стянул с себя бандану, — Что ты легально попадешь в его комнату.
Мне кажется или кто-то здесь не расследование
— Мистер Амори не маньяк, который затащит первую попавшуюся жертву в свою комнату. — Решила я хоть как-то прокомментировать его идею.
Генрих махнул на меня лапой, запрыгивая на кресло и развалившись аки барин на пиру.
— Не маньяк, но тебя — затащит.
От меня последовал логичный вопрос:
— С чего ты взял?
— Он держал тебя в комнате двадцать минут, а должен был отправить в центральный корпус и допрашивать там. — Пояснил он тоном “Все надо объяснять самому”.
— Ты что, специально меня там одну бросил, чтобы какую-то свою дурацкую теорию проверить? — Возмутилась я не шуточно. Нет, каков, а!
С виду обыкновенная безобидная белка, а шпионские игры затеял, словно он великий следователь-расследователь.
— Теория совершенно не дурацкая, как видишь. — Не без самодовольства сказал Генрих. — Теперь мы знаем, что комендант предпочтет личную беседу с тобой, нежели допрос при директоре лагеря. Из чего мы можем сделать вывод, что у мистера Амори к твоей персоне особое отношение.
Белка с мозгами аналитика. Невероятно, но факт. Похоже, у Генриха действительно есть какой-то план. А я думала, он просто надо мной издевается. Хотя одно другому не мешает.
— Не знаю, что ты придумал, но я не хочу знать, что ты придумал, потому что то, что ты придумал, мне точно не понравится! — Вот так! Хватит с меня одной неудачной попытки глупого расследования.
Подозревать коменданта-химика-следователя в чем-то поистине глупо. Если он в чем-то и виноват, так только в том, что стал комендантом третьей башни. В остальном винить его не буду.
— О, mon amie*, - Произнес Генрих с тягостным вздохом, — Ты слепо смотришь вперед и ничего не видишь… — Грызун — философ. — Ты хочешь узнать, кто тебя чуть не убил? — Он вскочил на меня, как на Мирти в палате. — Хочешь?!
Безумно вопрошал он, глядя на меня в упор своими большими круглыми оранжевыми глазами. К такому поведению еще стоит привыкнуть… Но, думаю, это бесполезная трата сил. Генрих совершенно непредсказуем.
— Х-х-хочу. — Ответила я, слегка обескураженная его выпадом.
— Вот, сразу бы так. — Он разгладил складки на вороте моей рубашки, упал на кресло и закидывая в рот одну виноградинку за другой, напевал себе под нос:
— … и справедливость восстановим, врага в могилу мы сведем…
Может, просто сходить к мистеру Амори и в лоб спросить все, что хочет Генрих узнать? Просто с таким решительным кровожадным настроем, мы больше бед натворим, чем пользы принесем. И пусть Генрих уверен в обратном, мне кажется, именно так все и будет.
Глава 4
Киса вернулась в комнату уже за полночь. За это время мне два раза приносили еду в комнату, один раз по личному заказу Генриха. На кухне он уже давно подсуетился, так что одна кухарка знала его вкусы отменно и о длинном языке тоже была осведомлена.
Мне Генрих ни на минуту не давал скучать. Куда там! Он снова и снова обрисовывал мне всевозможные планы, от которых я снова и снова отказывалась. Заявиться в комнату к коменданту в нижнем кружевном белье, кое он в отделе у Кисы нашел, он мне предлагает всякий раз после моего очередного отказа. Мотивируя тем, что тогда мы узнаем абсолютно все и сразу. Я категорически против руками, ногами и остальными частями тела. В общем этот маленький шпион решил: завтра я иду за справкой, затем по расписанию на химию и там, как он выразился, будет стратегическое место назначения. О сути плана Генрих решил умолчать, потому что: “Ты опять все испортишь отказом”, а его идея (по его же словам), настолько гениальна, что просто не может быть отвергнута столь несведущей в детективном деле. То есть мной.
К моменту возвращения Кисы мы сидели по разным углам комнаты и друг с другом не разговаривали, что не осталось незамеченным.
— По какому поводу бойкот? — Оценив обстановку спросила подруга, сбрасывая с плеч тонкую летнюю кофточку.
— Она…
— …Он…
Мы переглянулись хмурыми взглядами с Генрихом.
— Он…
— …Она…
Еще пара косых взглядов и единогласное:
— Мы не разговариваем!
Киса хмыкнула, с задором глядя на обиженных нас. Хорошо, хоть комментировать не стала, а ведь могла. Она обычно без комментариев не обходится.
— Твоя бывшая соседка весь вечер вилась возле химика, — Томно начала Киса, встав ко мне спиной и стянув футболку, — Мерзко хихикала и рот не закрывала.
От Барби не стоило ожидать чего-то другого. Она его в первый день в оборот взяла. Клещами вцепилась так, что не вырвешься и не выдернешь. Да и какое мне вообще до нее дело? Пусть делает с ним, то хочет.
— И пусть вьется. — Более резко, чем рассчитывала, ответила я, подогнув под себя ноги.
Киса хмыкнула гораздо отчетливее и скептически ухмыльнулась.
— Мне все равно. — Поспешила заверить ее я, пока она не успела себе ничего надумать. Не хочется проснуться от ощущения чьих-то клыков на своей шее.
— Mon amour… — Генрих медленно брел в сторону Кисы, с благоговением взирая на ее… хм… диапазон, освобожденный от оков бюстгальтера. — Вы… божественное создание, твое сияние освещает мне путь ярким светом, — начал распаляться он, продолжая движение, — Ничто не способно затмить твоей красоты, о, прекрасная Богиня…
Белка, а все туда же. Что с мужиков взять? Увидят пару грудей и всё: слюни пустили, серенады запели, готовы горы свернуть.