Лагерь живых
Шрифт:
Встаем рядом, сразу образовав хаотичный непорядок. То еще зрелище: неряшливо задекорированные сетками УАЗы, рядом шикарный «Чероки» с единственной, словно нарочитой пулевой дыркой в боковом стекле, тут же скромные машинки беженцев, забитые всяким добром под крыши, расхристанный БТР на фоне фуры, из-за которой высовывается инкассаторский броневичок, автобус — ну, в общем, воскресная ярмарка металлолома…
Отправляюсь в больницу — доложиться о прибытии и получить ЦУ. Вместо теток с автоматами вполне грамотный парный патруль. Правда, старший, скорее всего, уже отставник, а вот второй, пожалуй, десятиклассник. Но стоят грамотно, прикрывая друг друга и не мешая при этом. Даже повязки какие-то на рукавах. Не привычные красные с белой надписью «патруль», а что-то военно-морское.
Неожиданно для себя рапортую как-то чересчур по-военному. Надо с этого съезжать, а то, глядишь, привыкну.
Старший патруля смотрит в свои бумажки, кивает. Уточняю, что делать с ранеными. Оказывается, надо зайти к заведующей приемным отделением, оповестить ее, потом забрать кого из хирургов для выборочной сортировки, а главврачу передать списки раненых и больных с диагнозами. Так что мне аккуратно в актовый зал, перерыв будет через пятнадцать минут.
Выкатываюсь на улицу. У седого медбрата бумаги по раненым в порядке, и написано все четким печатным военно-писарским почерком. Загляденье. Даже указано, какое лечение проводилось. А вот у тех, кого подобрали первыми, бурелом после шторма. Единого списка нет, какие-то записульки, накорябанные разными почерками, да еще и медицинскими, словно для прокурора написанные, чтобы в случае чего неприятного можно было прочитать «левая рука» как «правая нога».
Озадачиваю санитара составлением единого списка по образцу. Чешет в репе. Потом лезет писать в автобус.
Ко мне подходит ветеринар Бистрем. Оказывается, очень хочет послушать то, что будет говориться на семинаре. Ну, вроде как по нынешним временам почти коллега, благо педиатров всегда с ветеринарами ехидно сравнивали — у тех и других пациенты не могут толком отвечать на вопросы.
Проходим мимо БТР. Из люка высовывается опухшая морда страдальца. Смотрит очень красноречиво.
— Помню я, сейчас уточню, где стоматология работает.
Когда уже захожу в двери, догоняет Николаич вместе с седым медбратом.
Патрульные выслушивают, кто откуда, и пропускают. Оказывается, указано — всех медиков пропускать. Николаич и Бистрем таким образом просачиваются, под мое поручительство. Как два медбрата.
Некоторое время теряем в фойе — там сидит дракон в виде бабки-санитарки. Известно, самые свирепые люди — это уборщицы и гардеробщицы. Тут она выполняет обе роли. Как часовой — строго, с достоинством. Мало того что мы оставляем верхнюю одежду, так и башмаки. Взамен нам выдают новехонькие, идиотских расцветок резиновые шлепанцы пляжного типа и застиранные, но чистые халаты…
М-да, сурово. Но справедливо — сейчас бахил на всех не напасешься, а грязь в клинике ни к чему.
Понимаю это, когда из актового зала нам навстречу выкатывается комендант Кронштадта каперанг Змиев собственной персоной в компании еще нескольких офицеров, у которых из-под халатов выглядывает форма. Ясно, перерыв, люди поползли ноги размять и покурить. Так вот на разминаемых ногах у всех, включая Змиева, резиновые шлепки, отчего гости чувствуют себя не в своей тарелке. Николаич подходит к каперангу, докладывает о прибытии, но делает это с легкой, почти неуловимой глазу развальцой, чуточку небрежно, с дерзинкой. Так себя ведут обычно представители привилегированных военных специальностей — те же десантеры, например. То есть формально все как положено, но с нюансами…
Змиев это замечает, но спускает на тормозах, разве что бровью повел. Предлагает дать самые важные для упоминания данные, рапорт о результатах представить в штаб через час после окончания семинара начальнику разведки. У него же оставить и видеоматериалы.
Николаич вкратце говорит о каннибалах, о Молосковицах и двух аэродромах. Попутно замечает о фуре с бананами и вроде как не охваченных ничьим вниманием магазинах в районе Таллинского.
Змиев кивает. Поворачивается к стоящему рядом офицеру, распоряжается насчет фуры. Потом смотрит на меня. Я не успеваю отвести глаза и слишком поздно меняю улыбочку на постную физиономию.
— Я уже распорядился о доставке сюда достойной сменной обуви. Так что еще раз вы меня таким клоуном не увидите.
И уже снова обращаясь к Николаичу:
— Напоследок хотел бы, чтобы вы разъяснили одну непонятность.
— Слушаю вас.
— Судя по отчету похоронных команд, собиравших тела с маршрута следования ваших машин-ловушек, получается цифра около указанных вами в рапорте шести тысяч человек.
— Не вижу ничего необъяснимого, мы рапорт не из пальца сосали. Сколько упокоили, столько и указали. А именно пять тысяч восемьсот восемьдесят девять.
— Это и удивляет. Я был уверен, что вы взяли цифру с изрядным походом.
— Нет, все подсчитывалось.
— Как?
— Очень просто. В основном наши стрелки не мажут. Нет такой привычки. Самая слабая подготовка была у медика. Тем более он все первое время срывался на очереди. Потому посчитали, сколько он выпустил патронов, исходя из известного числа отработанных магазинов, и поделили пополам. У остальных еще проще вышло. При каждом промахе патрон из кармана кидался стрелком в ватник посреди кузова. Соответственно из числа отстрелянных патронов было вычтено то количество, которое оказалось на ватниках. Его посчитать тоже было несложно — записывали и прикидывали во время остановок.
— Ловко…
— Погрешность имела место, разумеется, но незначительная.
— Спасибо. Хорошо придумано.
— Старались…
— Хорошо, еще поговорим по результатам разведки. Располагайтесь, тут полезные вещи рассказывают.
Покидаю своих спутников — надо раненых пристроить. Нахожу главную. Сообщаю, что привез еще двадцать семь больных и раненых. Особо отмечаю, что выбора у меня не было. Воспринимается это без восторга, но в то же время достаточно спокойно. После пары минут к раненым уже идет один из хирургов, инфекционистка и заведующий приемным отделением. Мне сообщается, что в конце дадут слово, потому надо подготовить сообщение о виденном сегодня минут на десять. Коллегам любопытно узнать об окружающей ситуации, а тут свежие новости. Успеваю попросить хирурга спровадить командира БТР к зубодерам, если таковые есть. Тот согласно кивает.
Бренчит колокольчик, перерыв закончился, поток втягивается в актовый зал. Оказывается, что кроме медиков тут же и военных полно. Не только Змиев с окружением.
И вроде как не только кронштадтские. Замечаю знакомые физии — мой братец и парни из МЧС, пробираюсь к ним.
— Много пропустил?
— Считай половину.
— Досадно. О чем была речь?
— Мужик по медицине катастроф толковал. Но у него брошюрки есть — так что можно потом получить будет, я договорился. И записал кое-что, так что не страшно. Хирург напомнил про правила сортировки. Толковый мужик, с боевым опытом — все так, как должно быть, с примерами.