«Лахтак». Глубинный путь(изд.1960)
Шрифт:
Обрадованный гидролог сразу стал перечислять, что нужно взять в экспедицию:
— Фотоаппарат, бинокль, компас, барометр, психрометр, шагомер…
— …ружья, сухари, медвежий окорок, тюлений жир… — перебил гидролога Вершомет.
Наконец договорились. Кар приказал вернуться не позже чем через три часа.
Был одиннадцатый час, когда экспедиция отправилась на берег. Кар никому не разрешил провожать экспедицию.
— Увлечетесь и забежите кто знает куда, — ответил он на просьбу позволить пробежать несколько сот метров с товарищами.
Начальником разведывательной партии Кар
Охотник захватил с собой карманный компас и выверил направление от парохода на остров.
Наконец двинулись.
Идти первые несколько минут было легко. Гигантская льдина, в середину которой вмерз «Лахтак», была почти ровной. Устланная снегом, она представляла собой прекрасную дорогу. Но, пройдя эту льдину, сразу же попали в торосы. Вокруг, словно волны, замерзшие во время шторма, торчали обломки льдин. Торосы обходили, а иногда приходилось и перелезать через них.
Чем ближе подходили к берегу, тем пароход становился все менее заметным среди льдов. Немного погодя уже нельзя было различить мачты, дымовую трубу, корму и бак, — на их месте над льдинами чернело пятно.
— Не попасть бы нам в полынью, — сказал Запара, спускаясь с невысокой ледяной скалы, через которую пришлось перелезать, потому что она преграждала дорогу на несколько сот метров.
— Разве в такой мороз можно думать о полынье? — удивился юнга.
— В Полярном море есть трещины и полыньи даже в самые сильные морозы, — ответил Запара. — Это доказано наблюдениями многих выдающихся путешественников по Арктике. Но мы можем спросить Вершомета. Скажи, охотник, встречаются ли в полярных морях даже в сильные морозы трещины и полыньи?
Вершомет, слышавший их разговор, ответил, обращаясь к Запаре:
— Степан молодой парень, в полярных льдах он не бывал, а когда побывает — перестанет удивляться. Открытую воду среди льда мне самому приходилось встречать в самые трескучие морозы.
Идти становилось все труднее, и Степа почувствовал, что разогрелся. Они шли уже полчаса и берег был совсем близко, но теперь разведчики продвигались вперед очень медленно.
Наконец утомленный юнга заметил в нескольких метрах от себя береговые скалы. Степа с волнением побежал к этим скалам и первым оказался на берегу.
Четыре лыжника стояли на никому не ведомом острове.
Глава VII
Толстый слой снега покрывал остров. Из снега торчали обледеневшие скалы — единственные свидетели того, что здесь начинается берег. В трехстах — четырехстах метрах от лыжников поднималась гряда холмов, закрывающая внутреннюю часть острова. Кто знает, какой величины этот остров? Запара думал, что он небольшой. Милях в пятидесяти или ста к югу от этого места много лет назад продрейфовал во льду пароход «Фрам» и не встретил никакой земли.
— Пойдем на вершину холма, — предложил гидролог.
— А я советую поспешить на «Лахтак», — серьезным тоном ответил Вершомет.
Три товарища удивленно повернулись к нему.
— Смотрите! — сказал охотник и показал рукой на запад.
Все посмотрели в этом направлении. Западный край неба помрачнел — не то от туч, не тот от тумана. Темнота быстро
— С запада идет ветер, — сказал охотник. — Будет пурга.
Если она захватит их на льду между островом и пароходом, то вряд ли они найдут «Лахтак» в снеговой мгле. Если же ветер достигнет силы урагана и разобьет ледяное поле, а потом понесет его обломки в океан, тогда их безусловно ожидает гибель. А если случится так, что они останутся на острове, ветер может далеко отнести ледяное поле, а вместе с ним и «Лахтак». Пусть метель и стихнет через несколько дней — они останутся одинокими среди ледяных просторов, обреченными на смерть от голода и холода. Продуктов у них, даже если экономить, только на два дня. Два ружья и пятьдесят патронов вряд ли помогут им на этом острове в обстановке полярной ночи.
— А может быть… — сказал Павлюк, словно отвечая на общий вопрос, и показал под ноги.
При лунном свете на снегу виднелись отпечатки какого-то небольшого зверя.
— Песцы, — пояснил Вершомет. — Ими не прокормишься, если не будет хлеба, масла или хотя бы медвежатины.
Решили возвращаться на пароход. Делать это нужно было немедленно, не теряя ни единой минуты. Ураганы в Арктике поднимаются быстро и продолжаются долго. Запара и его товарищи поняли, какая страшная опасность им угрожает.
— Двигаемся! — скомандовал охотник.
И все молча повернули во льды.
А ветер усиливался, и уже слышалось скрежетанье первых льдинок, которые он срывал и катил по снеговому настилу.
Поглядев на свой компас и выверив направление к пароходу, очертания которого становились совсем неясными, Вершомет подбежал к гидрологу:
— Дмитрий Петрович, сверьте-ка свой компас с моим. Когда начнется вьюга и пароход исчезнет из глаз, нам придется идти только по компасу.
— Идти на пароход по компасу? — Запара остановился и скептически покачал головой.
— Это лучше, чем без компаса, — коротко ответил охотник.
И они начали сверять направления стрелок компасов. Степа и Павлюк были метрах в тридцати впереди.
Юнга сказал кочегару:
— Павлюк, пойдем с гидрологом — ты с одной стороны, а я с другой. Лыжник из него плохой. Вершомет будет показывать дорогу, а мы — помогать Запаре.
Начиналась вьюга. Засвистел ветер, поднимая тучи снега. В снеговой мгле померкла луна. Снег бил в лицо и скрывал от взглядов пароход. Вершомет чувствовал всю ответственность, которую он нес в качестве проводника. Приходилось идти против ветра, и это мешало лыжникам. Запара несколько раз спотыкался, его поддерживали юнга и кочегар. Но ученый не падал духом и подбадривал своих спутников. Он следил и за компасом и за шагомером, чтобы определять, сколько они уже прошли. Шагомер, висевший у него на поясе, показал от парохода до острова две с половиной тысячи шагов. Показания эти были неверны, потому что шагомер рассчитан на измерение расстояния во время ходьбы, а не во время бега на лыжах. Впрочем, он давал возможность определить, куда ближе — к пароходу или к острову. Когда шагомер показал, что от острова прошли тысячу триста шагов, Запара решил, что они приблизительно на полдороге до «Лахтака».