Лаки
Шрифт:
– Да ты что? Они же взрослые, зрелые люди. Зачем это нужно?
– В душе они еще совсем дети. Им требуется нормальный отец. Если ты не усыновишь их, Джино, не покажешь им, что они тебе не безразличны – я не уверена, что между вами вообще когда-нибудь наладятся хорошие отношения.
– Бред собачий.
– Нет, дорогой. Надо смотреть правде в глаза.
Она уже поговорила со своим адвокатом, который, по ее словам, горячо поддержал идею.
Всякий раз, когда Сьюзан заводила этот разговор, что случалось довольно-таки
– Как чудесно, – любила поразмышлять вслух Сьюзан, – иметь детей, которым действительно есть до тебя дело.
Камушек в огород Лаки.
Тут она была права. Он не получал никаких вестей от дочери. Она отсидела у него на свадьбе с каменным выражением лица и с тех пор от силы пару раз позвонила. И все.
Сначала, когда он только что женился на Сьюзан, его не слишком беспокоило, что должна чувствовать Лаки. Ведь это он женился. Какое она имела к этому отношение? Но теперь, задним числом, он понимал, что, возможно, ему следовало бы быть к ней повнимательнее, в конце концов, целый год они были неразлучны после многих лет недопонимания и конфликтов и он наслаждался их близостью не меньше, чем она.
Два Сантанджело. Отец и дочь. Непобедимая команда.
Ему не хватало ее. Возможно, пришла пора заново наводить мосты.
– Сдается мне, вы задумались о чем-то постороннем, – прошептала ему на ухо Пейж. – И неудивительно. На подобных сборищах от тоски мухи дохнут.
Джино повернулся и внимательно посмотрел на подругу Сьюзан. Привлекательная женщина с буйной гривой небрежно расчесанных волос и с тем, что в годы его молодости называли «порочными глазами».
Она положила легкую руку ему на бедро.
– Я всегда загибаюсь от скуки на благотворительных балах. Мой девиз – кинь им чек, лишь бы отвязались. А вы как считаете?
Джино чувствовал тепло ее ладони сквозь ткань брюк.
Еще он чувствовал, как наливается его член. Вот уже шесть недель, как Сьюзан по разным причинам не спала с ним. Возможно, он и стар, но пока еще живой. Ему требуется регулярный секс.
Пейж не убирала руки. Стоило ей перенести ладонь на пару дюймов повыше, и она почувствовала бы его возбуждение.
Но ей не требовалось переносить ладонь. Она и так знала.
– Вы очень сексуальный мужчина, Джино, – проговорила она так, чтобы только он один услышал ее слова.
– А вы весьма приятная бабенка, – с удовольствием подхватил он игру.
– Не кажется ли вам, – медовым голосом сказала Пейж, – что нам пора что-нибудь предпринять в этой связи?
Он не обманывал Сьюзан. Он хранил ей верность.
К чертям верность. Он уже давно так не заводился. По правде говоря, Сьюзан оказалась не так уж и хороша в постели. Слишком уж манерная. Она была великолепная жена, если вам по душе торчать на чопорных вечеринках, вести утонченные беседы и гонять дурацкие мячи идиотскими клюшками по уик-эндам на площадках для гольфа
Длинная скатерть никому не позволяла видеть, как Пейж вce-таки перенесла руку повыше. Джино едва удержался от того, чтобы не застонать во всеуслышание.
– Еще, – прохрипел он.
– Позвони мне в контору, – ответила она, еще раз на прощание сжав руку. – И поскорее. Как можно скорее.
ГЛАВА 41
Ленни не ожидал, что его портрет опубликуют на обложке. Черт побери, на обложке журнала «Пипл»!
Все пришли в восторг.
Все, кроме Алисы.
Естественно.
Она позвонила, вне себя от ярости.
– Обо мне там и двух слов не сказано! – вопила она. – Нет моей фотографии. Ты что, хочешь погубить мой шанс на успех?
Ленни не верил своим ушам.
– Но послушай... – начал он.
– Нет. Сам послушай, – не унималась Алиса. – Я на писала им письмо. Пусть напечатают извинения. Я хочу, чтобы они опубликовали статью обо мне.
На Алису невозможно было угодить. Вместо того чтобы гордиться его успехом, она завидовала. Его собственная мать ему завидует! Поразительно.
Близняшки настояли на вечеринке в его честь. Они процветали, снявшись в очень удачной серии реклам какой-то зубной пасты и став заметными фигурами. Суна встречалась с хирургом, специалистом по пластическим операциям, и он разрешил устроить праздник в его доме в Коулдвотер Кэньоне, где имелось все вплоть до бассейна и теннисного корта.
Пригласили сто человек.
Явилось двести.
Хирург выставил закуску из блюд мексиканской кухни.
Крутая рок-группа играла оглушающе громкую музыку (вклад Ширли – она встречалась с барабанщиком). Все славно повеселились.
В четыре утра Ленни пришел в себя, ничего не соображая, абсолютно голый, в бассейне, в окружении трех девиц и целой выставки различных наркотиков, предоставленных неизвестными доброжелателями. Он закурил «косячок», две девицы нюхнули кокаинчику, а третья едва не утонула, подныривая под него.
Так это и значит – быть звездой?
Так это и значит – добиться всего?
Наркотики за бесплатно и баб – без счета. Но ведь он ждал чего-то большего.
Хорошо, что Джесс уехала рано. Ленни знал ее отношение к «отрывам от жизни».
– Что бы ты ни делал, Ленни, – сказала она в самом начале вечера, – не будь ослом.
Он отлично понимал, что она имела в виду. Но почему нельзя всего лишь на одну ночь побыть ослом? Сколько раз в жизни ты оказываешься голышом в бассейне вместе с тремя красотками и немыслимым количеством наркотиков?
Одна из девиц прижала его к стенке бассейна и начала трясти грудью невероятных размеров перед его лицом. Ленни поймал ртом сосок.
Другая девица, оснащенная ничуть не хуже, решила присоединиться, засунув ему в рот сосок своей правой груди.