Лакомый кусочек
Шрифт:
Раймонд властно и жадно целовал шею Патриции и ее обнаженные плечи. Когда его руки скользнули вниз по ее спине, она изогнулась, как гибкая кошка, и застонала, пожираемая желанием скорее освободиться от плена шелка и кружев.
Не торопясь он расшнуровывал корсаж ее платья, затем снял его и откинул в сторону.
– Раймонд… – вырвалось из груди Патриции, но он заглушил ее мольбу, запечатав губами невысказанные слова.
Она чувствовала, что уже не может терпеть. Огонь страсти пожирал ее изнутри. Ей казалось, что если Раймонд не возьмет
– В тот вечер я думал, что от желания сойду с ума, – проговорил Раймонд медленно, отходя от нее еще на шаг. – И мне пришлось довольствоваться объятиями другой женщины.
У Патриции на душе сделалось гадко. Слышать от него подобное было невыносимо, но она не имела ни малейшего права так реагировать на его слова. Поэтому спросила как можно более спокойно:
– Она тебе помогла?
– Это была не ты! – отрезал Раймонд.
Патриция пожала плечами, и расшнурованный корсаж съехал вниз.
– Но теперь здесь именно я.
Она ждала, что Раймонд отвлечется от мучительных воспоминаний и продолжит свои ласки, но он повел себя иначе – поднял ее на руки, отнес в спальню, поставил посереди покрытого мягким ковром пола и сорвал с нее остатки одежды.
– Стой здесь! – приказал он и, пройдя к стене, щелкнул выключателем.
Свет люстры был не очень ярким, тем не менее, Патриция почувствовала себя уязвимой и незащищенной.
Раймонд, продолжая стоять у стены, принялся рассматривать ее оценивающим взглядом, как коллекционер приглянувшуюся ему скульптуру.
Патриция подняла руки, собираясь прикрыть свою наготу, но тут же вновь опустила их, услышав категоричное «нет».
– Чего ты добиваешься? – спросила она тихо.
Некоторое время Раймонд молчал, затем с отчаянием и укором произнес:
– В тот вечер я хотел, чтобы ты пришла вместе со мной в эту спальню. Чтобы легла на эту кровать и отдалась мне. Знала ли ты, что сделала с моей душой?
Каждое его слово отзывалось в душе Патриции болью. И в то же время сильнее и сильнее разжигало бушующий в ней пожар.
Лицо Раймонда исказилось от страдания, и Патриция начала поддаваться панике.
Я просто устала за сегодняшний приятный, но слишком насыщенный событиями день, пыталась успокоить себя она. Если бы не переутомление, я не нашла бы во взгляде Раймонда ничего устрашающего. Пожалуй, мое воображение уже играет со мною злые шутки.
Но никакие увещевания не помогали. Страх уже обвивал ее сердце своими холодными, скользкими, омерзительными щупальцами.
В конце концов, я полноценная женщина, подумала Патриция, злясь на свою растерянность, на необъяснимый страх. А теперь еще и его жена. И не должна так реагировать на перепады его настроения.
Она вскинула голову, посмотрела прямо в глаза Раймонду и спокойно сказала:
– Я с тобой в твоей спальне.
На его лице не отразилось
– Теперь я на твоей кровати.
Раймонд не шелохнулся, только крепче сжал губы, давая понять, что не намерен сдаваться.
– Если ты хочешь, чтобы я тебе отдалась, раздевайся и иди ко мне.
Она никогда в жизни не вела себя с мужчиной так раскованно. Но сейчас с ней рядом был ее любимый, и он оказывал на нее столь странное воздействие, что ей хотелось превратиться для него в настоящую распутницу.
Раймонд о чем-то напряженно размышлял, по-видимому все еще находясь в плену воспоминаний.
Они смотрели друг на друга сквозь полупрозрачный полог, и никто из них не желал сдаваться. Но женское чутье подсказывало Патриции, что ее муж сгорает от желания. Оставалось лишь терпеливо ждать. Ей хотелось, чтобы их первая брачная ночь стала для них обоих событием незабываемым и ошеломляющим, и не смела торопить события.
Прошло несколько мучительных минут.
– Ты идешь ко мне? – прошептала Патриция, протягивая руку в сторону Раймонда.
Он что-то невнятно пробормотал, затем сбросил с себя пиджак и принялся не щадя пуговиц расстегивать рубашку. Одна из них отлетела к кровати и, ударившись о полог, соскользнула на пол.
Брюки Раймонд снимал более аккуратно, а скинув их вместе с трусами, решительно, походкой хищника приблизился к кровати.
О, какой он большой! – мелькнуло в голове Патриции, когда она увидела мужа голым. По ее телу пробежала дрожь, а душу на мгновение сковал страх. Но то было какое-то новое, неведомое ранее, будоражащее кровь чувство… Трепет женщины при виде нового любовника без одежды. Она невольно ахнула и восторженно уставилась на Раймонда.
Наблюдать мужчину в обнаженном виде доводилось ей не слишком часто. Малькольм предпочитал заниматься сексом в темноте, да и вообще, выглядел совсем по-другому.
– Ты великолепен! – воскликнула она, когда Раймонд резким движением отдернул прозрачный полог.
Он довольно рассмеялся, но, когда их тела соприкоснулись, напрочь забыл о своем веселье. Его глаза потемнели, дыхание стало прерывистым.
– Ты моя прекрасная пытка! – прошептал он, вдавливая Патрицию своим мощным телом в мягкий матрас. – Думаю, ты уже готова для меня. Я хочу в тебя. Сейчас же, слышишь? Сейчас же!
Он обхватил кисти ее рук своей здоровенной ручищей, занес их ей за голову и прижал к подушке.
Она подалась к нему.
– Возьми меня! Скорее!
Раймонд проник в нее сильным толчком, и она вскрикнула, утопая в блаженстве.
Испытав внутри себя мощный взрыв, Патриция потерялась в пространстве и времени. На протяжении нескольких минут оба они молчали, боясь нарушить словами неземное волшебство, окутавшее их волшебным коконом.
– Я умерла? – прошептала Патриция, когда ее сознание начало потихоньку проясняться.