Лакомый кусочек
Шрифт:
Патрицию от всех этих невеселых мыслей просто передернуло.
А если я не смогу родить ему ребенка? – подумала она. Если не забеременею так быстро, как ему этого хочется? Что тогда? Он будет, подобно Малькольму, негодовать и злиться?
Патриция проследила за тем, как Раймонд подбросил в воздух заливающуюся радостным визгом Сьюзен и как, поймав ее, опустился вместе с ней под воду, но тут же вынырнул… Как Эндрю потребовал проделать с ним то же самое. И у нее дрогнуло сердце.
Сьюзен и Эндрю уже любили Раймонда. Им уже был не нужен просто отец, они нуждались именно в этом человеке. В человеке,
Она не имела права сердиться на своих малышей, ведь сама сходила с ума по Раймонду. Но ее отношение к нему было совсем иным. Ей безумно хотелось вновь оказаться в его крепких объятиях, но ее душу сковывал страх. Несмотря на то, что Раймонд тоже желал ее, она боялась, что быстро ему надоест или не оправдает его ожиданий.
Ранее интимная жизнь с Малькольмом никогда не представлялась ей источником невиданного наслаждения. Она занималась с ним сексом из чувства долга и, даже сливаясь с мужем воедино, не испытывала и сотой доли того, что дарило ей всего лишь легкое прикосновение Раймонда. Поэтому в период замужества ее нередко посещали сомнения в собственной сексуальной полноценности.
Раймонд доказал ей обратное, хотя до настоящей близости дело еще не дошло. Тем не менее укоренившийся в ее сердце страх еще давал о себе знать.
Неожиданно она почувствовала приступ удушающей злости – злости на саму себя, на свои бесконечные сомнения и опасения. Именно страх заставлял ее быть женой Малькольма, когда ей уже не хотелось ею быть. Она боялась за детей, ведь он грозился похитить их… Из-за вполне объяснимого ужаса перед мужчинами в течение нескольких лет в ее жизни не было ни одного любовника. Опять же страх долго не позволял ей сделать решительный шаг и познакомить наконец с Розмари и Джарвисом детей. Страх сопровождал ее, когда она летела в Шотландию. Страх вынуждал ее отказывать человеку, который на протяжении нескольких лет владел ее сердцем и предлагал теперь выйти за него замуж.
Она страстно желала забыть о Раймонде, старалась выгнать его из своих мыслей, из грез, но, даже когда Патриции это удавалось, он являлся ей во сне. Каждую ночь…
Послышался пронзительный визг Сью и плеск воды – они с Раймондом только что вынырнули.
Патриция облизнула пересохшие губы.
У нее было два выхода – либо остаться в своем уединенном мирке, либо сдаться Раймонду, человеку, который ее не любил, и выйти за него замуж хотя бы из-за детей.
Смогу ли я спокойно вернуться в Ньюпорт-Ньюс, если даже Раймонд отпустит меня? – подумала она. Ее сердце заныло от одной этой мысли, отвечая болью на только что заданный ею самой себе вопрос. Она вдруг отчетливо поняла, что страстно любит Раймонда Бейнза и не вынесет расставания с ним. И, в сущности, готова пробыть его женщиной столько времени, сколько судьба посчитает нужным подарить ей.
Неожиданно все ее страхи отступили, вытесненные на задний план более мощным, более всеобъемлющим чувством – любовью. Она вспомнила, что, взвесив все «против» брака с Раймондом, совсем забыла обо всех «за» и мысленно перечислила последние.
Патриция обожала этого человека, а он ее сильно желал. И искренне привязался к Сьюзен и Эндрю, в этом не могло быть сомнений. А еще хотел, чтобы у них появились общие
Что ж, вполне надежный фундамент, решила она. Постараюсь возвести на нем прочные стены. Пусть основой моей жизни будет не страх, а любовь.
10
– Что за условия? – спросил Раймонд требовательно, пытаясь казаться строгим и серьезным. На самом же деле его душа ликовала, ведь Патриция сообщила, что согласна принять его предложение.
– Я должна быть уверена в том, что после рождения нашего с тобой ребенка ты не перестанешь уделять внимание Эндрю и Сьюзен, – заявила она.
Раймонд возмущенно пожал плечами. Он и представить себе не мог, что однажды ни с того ни с сего перестанет уделять внимание столь прелестным созданиям, какими были Сью и Эндрю.
– Даже не сомневайся в этом! – выпалил он. Патриция упрямо вскинула голову.
– Ты меня не убедил!
Раймонд ничего не понимал. Почему ее терзали подобные мысли? Чем были вызваны ее опасения?
– Когда мы поженимся, твои дети станут моими детьми! – процедил он сквозь зубы, чувствуя себя оскорбленным. – Я уже воспринимаю их именно так!
Патриция внимательно посмотрела ему в глаза, как будто решая, можно ему верить или нет? Ее сомнения уже начали было действовать ему на нервы, но тут она медленно кивнула. И отвернулась. Блестящие каштановые волосы волной упали ей на лицо, скрывая его от Раймонда.
Он ждал продолжения беседы, но Патриция напряженно молчала.
– Насколько я помню, ты сказала, что у тебя несколько условий? – напомнил он.
Молодая женщина кивнула.
– Да… Я хочу услышать от тебя обещание хранить мне верность.
Нервы Раймонда все больше взвинчивались.
– Пожалуйста, посмотри на меня! Мне очень неприятно разговаривать на подобные темы и не видеть твоих глаз!
На мгновение Патриция беспокойно обхватила себя руками, но, когда повернулась к Раймонду, он не заметил в ее взгляде ни волнения, ни смущения. Правда, в самых глубинах этих загадочных серых глаз затаенно светилось пламя, но что этот огонь означал, сразу и не определишь.
– Когда ты станешь моей женой, я буду считать тебя частью самого себя, понимаешь? – сказал Раймонд с легким раздражением. В который раз эта женщина задевала его честь, и он, как ни странно, это терпел. – Я не намереваюсь позорить изменами ни тебя, ни себя, запомни это!
Патриция моргнула.
– Я заговорила об этом, во-первых, потому что не все мужчины связывают брак с необходимостью хранить верность одной женщине. Во-вторых, потому что ты не уважаешь меня и можешь запросто посчитать, что я не достойна чести быть твоей единственной партнершей.
Раймонду невероятно захотелось поцеловать эту настойчивую, восхитительную «единственную партнершу». В гневе она становилась очень милой.
– Я никогда не говорил, что не уважаю тебя, – ответил он удивленно.
Ее изящная бровь изогнулась в преувеличенном изумлении.
– А разве не это подразумевалось под многочисленными оскорблениями, которые ты щедро бросал мне в лицо? – спросила Патриция.
– Цинизм не красит женщину, – заметил Раймонд.
– Равно как и увиливание от ответа не красит мужчину, – парировала она. – Ты дашь мне обещание, которое я от тебя требую или же нет?