Лакомый кусочек
Шрифт:
— Андрей, — спросила я его, — предположим, что существует некий человек, про которого все знают, что он связан с преступниками… Человек весьма уважаемый… Известный. Два раза он уже выкрутился из грязных ситуаций. Гарантий, что он не выкрутится сейчас, нет?
Он долго молчал. Потом сказал честно:
— Нет.
— Замечательно, — сказала я и повесила трубку. Хотя ничего замечательного в этом не было.
Времени было мало. До шести оставалось только три часа. Я включила свой чудный маленький «пеленгатор чужих мыслей и слов».
Сначала все было тихо.
Ничего не происходило еще несколько минут. Я уже начала нервничать. Он должен был появиться! Я это чувствовала, я это знала. Я была уверена в этом.
Мне захотелось выругаться. Потому что я обломалась. Я услышала только короткое: «Пока».
Дверь закрылась, Виктория опять, напевая что-то из репертуара Фрэнка Синатры, прошла в ванную.
Я уже готова была рвать на себе волосы. Все летело к чертовой бабушке! Неужели я ошиблась и это был не он?
Еще через пять минут позвонил Андрей.
— Танька, что ты там надумала? — обеспокоенно спросил он.
— Ничего, — невинно ответила я, — все нормально. Только если сможешь, будь на месте сегодня вечером. Ты мне понадобишься.
— Буду, — пообещал он, — Тань, только поосторожнее.
— Постараюсь, — ответила я. — Кстати, мне нужна будет Соня. Как ее можно найти?
— Я пришлю ее к тебе через полчаса, — сказал он. — Что, дело серьезнее, чем мы думали?
— Да нет, — сказала я, — просто в этом шоу-бизнесе такой серпентарий…
Вот в это самое время я его и услышала. Голос было слышно ясно. Того, что говорилось, вполне хватило бы на хорошее уголовное дельце. Я подключила магнитофон. Пусть записывается столь интересная беседа… Потом посмотрим, как они будут медленно жариться на сковородке!
Закончив записывать, я начала собираться. Эффектное красное платье, обтягивающее фигуру, было оттенено такого же цвета помадой. Подкрасив глаза, я с удовольствием отметила, что, если постараться, можно выглядеть куда привлекательней, чем Виктория. Женщина в зеркале была воплощением красоты и мести. Именно так я и должна была выглядеть. Я удовлетворенно улыбнулась собственному отражению и пожелала себе удачи.
На улице было тихо и влажно. Я села в машину, завела мотор и рванула на встречу с госпожой опасностью, стараясь не думать о возможном проигрыше.
У каждого своя игра, как сказал Сечник.
Моя игра сегодня должна быть красивой.
Глава 11
Если бы я сказала этак гордо: «Да мне ничуть и не страшно!», это вранье. Конечно, мне было страшновато. Поэтому я оттягивала свое появление в баре сколь могла долго. По моим понятиям, страшно бывает всем. Исключение составляют только дураки. Естественно, я могла ошибиться. Один мой прокол — и я рискую стать пятой жертвой. Если бы я могла выбирать, я предпочла бы умереть все-таки не так. Мой противник не тянул на эстета, а я мечтаю о красивой кончине.
Дверь открыть все-таки пришлось, и
Она смотрела на свечу, которая горела перед ней, и напоминала героиню романтических поэм. Тонкое лицо, огромные, печальные глаза и тихая улыбка на устах… Казалось, она близка к слезам. Или устала ждать чуда, обещанного ей доброй феей много лет назад…
Почти все были на месте — кроме главного героя. Он должен был появиться с минуты на минуту — иначе мой план провалится.
Я подошла к Виктории. Она подняла на меня глаза.
— Ну, вот и кончается наша дружба, — сказала она, — завтра мы даем последний концерт, и все…
— Да, — согласилась я, — очень печально, что я не оправдала надежд вашего отца.
— Бросьте об этом думать, — махнула Виктория рукой, — этот мир такой запутанный, что все, что в нем происходит, разгадать невозможно. Не под силу простым смертным, коими мы с вами являемся.
— Остается один день, а я ничего не знаю, — сокрушенно сказала я, — вряд ли со мной когда-нибудь случалось подобное.
— Просто вам не повезло, — пожала она плечами, — значит, у вас был достойный противник.
— Жестокий, — поправила я ее.
Она подняла на меня глаза.
— Может быть, он просто оборонялся? На войне как на войне, Таня. Вы нападали, а он пытался спастись.
— Убивая невинных, — сухо сказала я.
— Может быть, — кивнула она, — впрочем, не мне судить о мотивации поступков этого человека. Я не знакома с ним и не ведаю, что он представляет из себя.
Ах, как ты не права, подумала я. Ты его знаешь о-о-очень хорошо. Настолько хорошо, насколько он загадка для меня. И все-таки я поняла мотивацию, как ты выразилась, его поступков. Сейчас я играю, бедная моя девочка, и мне тебя искренне жаль. Но чем я могу помочь? Возможно, тебе просто следовало родиться в другой стране. В другом мире. В другой среде. С меньшими деньгами.
— Конечно, жаль, что столько жертв останется неотмщенными, — продолжала задумчиво Виктория, — но ведь этот мир вообще несправедлив по сути.
— По-моему, здесь все в порядке со справедливостью, — осмелилась возразить я, — если уж не наказывают люди, то жизнь или Бог все равно находят способ воздать за причиненное зло…
Она посмотрела на меня удивленно.
— Что-то вы иногда говорите как монахиня, Танечка. А ведь вы таковой отнюдь не являетесь… Или я ошибаюсь?
Приняв мое молчание за замешательство, она довольно засмеялась. Затем, глотнув из бокала темно-красную, напоминающую кровь жидкость, сказала: