Ландскрона (сборник современной драматургии)
Шрифт:
_Картина третья_ _ По заброшенному дому, где живет теперь Павел Сергеевич, медленно в темноте пробирается пожилая пара. Слышны только их голоса и вскрикивания Веры Ивановны. _ ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Осторожнее!
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, я же ничего не вижу!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Держитесь за меня.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да тут ноги переломаешь, пока... ой!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ничего, привыкнете.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да зачем это мне привыкать! Ой!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я же предупреждал. Руку давайте. Сейчас налево - и дверь. (Открывает дверь.) Милости просим. _ Вера Ивановна робко заходит в квартиру, за ней следом Павел Сергеевич. _
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, а вдруг кто-нибудь с улицы увидит?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. И что?
ВЕРА ИВАНОВНА. Милиция... Прогонят еще...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А! Надоело всего бояться. Давайте наплюем на все и устроим маленькую иллюминацию в честь нашей встречи. (Зажигает везде свет.)
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, здорово! А у меня как раз последняя перегорела... В настольной лампе.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я вам подарю. Все!
ВЕРА ИВАНОВНА. Мне все не нужно.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка, я хочу сказать...
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, как здесь интересно!.. А можно, я вас спрошу?.. Почему вы, собственно... здесь живете?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так получилось. (Пауза.) Это долго, Вера Ивановна. И поверьте, неинтересно. Впрочем, я вам, может быть, когда-нибудь и расскажу. А сейчас давайте-ка лучше поставим чай. Я, честно говоря, продрог.
ВЕРА ИВАНОВНА. А у вас есть? В смысле - заварка?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет... Я, собственно, имел в виду кипяток...
ВЕРА ИВАНОВНА. Послушайте, вы что, действительно голодаете?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так получилось, Вера Ивановна, не огорчайтесь. У меня, видите ли, пенсию украли, сам не знаю, как это могло произойти? Шел из сберкассы была, прихожу домой - уже нет. Но вы не волнуйтесь, я уже скоро получу, через тринадцать дней.
ВЕРА ИВАНОВНА (достает из сумки пачку чая). Вот, возьмите.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна! Да что вы! "Индийский"!
ВЕРА ИВАНОВНА. Берите, берите, не стесняйтесь. Не пить же, в самом деле, кипяток.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Мне ужасно стыдно. Получается, я вас пригласил, а сам...
ВЕРА ИВАНОВНА. Ничего. Разбогатеете - отдадите.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Обязательно! Я обязательно вам отдам! Я, Вера Ивановна, исключительно только в долг! Всегда все до копейки, исключительно до копейки. В этом отношении я педант
ВЕРА ИВАНОВНА. Да что вы, Павел Сергеевич, в самом деле считаетесь, даже неприятно...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет, Вера Ивановна, голубушка, теперь не те времена. Это теперь не то, что раньше, это же надо понимать, у любого встречного-поперечного закурить не возьмешь. Это раньше к кому хочешь: здрасьте-пожалуйста - и сыт, и пьян, а нынче совесть надо иметь...
ВЕРА ИВАНОВНА. Да бросьте вы, и теперь все то же самое. Или вы думаете, русского человека ценами запугаешь? Да провалитесь вы! А мы ходили друг к другу в гости и будем ходить.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вот это совершенно справедливо, Вера Ивановна. Я тоже так считаю. Последнюю корку хлеба разделим и на цены ваши наплюем. Вот так мыслит весь бывший советский народ. Мы с вами теперь живе-ем! Чай "Индийский" у нас есть...
ВЕРА ИВАНОВНА. Вот еще что у нас есть! (Достает бутылку водки.)
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, уберите!
ВЕРА ИВАНОВНА. Почему?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Уберите! Вы с ума сошли, это разорение. Я не хочу!
ВЕРА ИВАНОВНА (упрямо). А я хочу. Я, может быть, гуляю! У меня, может быть, сорок лет праздника не было! Вы что, откажете женщине в удовольствии?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я? Никогда! Вера Ивановна, я в восхищении. Снимаю шляпу! А у меня вот что зато есть! Яблочко! Раз! (Достает из своей сумки.) И вот еще что - мы тоже не лыком шиты - два!
ВЕРА ИВАНОВНА (восторженно). Боже мой! Шоколад! Я уже сто лет... Импортный! С орехами! Павел Сергеевич, откуда?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Американка одна презентовала.
ВЕРА ИВАНОВНА. Как?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. От вас не скрою. Стою я, значит, на своем углу, ну, народ всякий туда-сюда. Кто подает, кто так, мимо. Вдруг слышу - смех такой... ну, в общем, не наш смех. Гляжу - две дамы идут, тоже, смотрю, не наши. Ну, хорошо, они идут, я стою. Вдруг одна другой на меня ручкой показывает и лопочет что-то, та сумочку открывает и, веришь-нет, доллар мне в шляпу кладет! Я от неожиданности ошалел малость, но сразу сообразил, головой машу, нет, мол, мадам, доллар - ноу, нафин, фенькью вери мач, спасибо, мол, большое, но мы, русские, тоже имеем свою дворянскую честь. Короче - не взял. Тут они еще пуще залопотали, такие довольные, смеются, будто я им этот доллар сам подарил. Ну, та и говорит: "Момент, сэр", - лезет обратно в сумочку и достает вот это. "Фо ю вайф", - говорит и тычет мне в шапку. Тут уж я не выдержал, взял и ручку поцеловал, за "вайф". Я же этот "вайф" с пятого класса помню, жена значит в переводе. Ну, тут уж мы и разговорились с ней запросто: "Петербург бьютифул", - говорю. Она: "О, йес, йес". "Ельцин-Горбачев - вери гуд". Те опять: "Гуд, мол, гуд!" А про себя думаю, какой же это к растакой матери гуд, если буханка черненького уже за четыре цифры перевалила. Но виду не показываю, что в подтексте держу, надо ж, думаю, наше чокнутое правительство поддержать. Ну, поговорили так и разошлись в полной друг от друга приятности. Я их еще и в гости пригласил. Сюда. Может, придут. Они страсть какие любопытные, мы ж для них вроде обезьян. Вот такой, дорогая Вера Ивановна, анекдот. Так я пойду теперь на кухню чайник поставлю. (Уходит.). _ Вера Ивановна со смешанным чувством удовольствия и опаски продолжает осматривать квартиру. _ ВЕРА ИВАНОВНА. Павел Сергеевич, а если они ремонтировать начнут, куда ж вы?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. У нас, Вера Ивановна, пол-Петербурга пустых домов, не пропадем. (Возвращается.) Вот и стаканы, рюмочек, к сожалению, не имею.
ВЕРА ИВАНОВНА. Вы, я вижу, обзавелись хозяйством...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Купил кое-что, правда, еще по старым ценам успел. Сейчас-то конечно... если бы сейчас начинать жизнь, то уж и не знаю...
ВЕРА ИВАНОВНА. В нашем возрасте, это да... А ведь есть и женщины, и дети, которые вот так...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Все у нас есть, Вера Ивановна. Кроме порядка.
ВЕРА ИВАНОВНА. Наливайте, Павел Сергеевич. Закуска готова. (Подает тарелку с нарезанным яблоком и разломанными дольками шоколада.)
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ух, как красиво! Что значит женская рука...
ВЕРА ИВАНОВНА. Вы бы моих пирожков отведали, тогда бы сказали.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не верю. Не может быть. Неужели еще на свете какие-то женщины пекут еще какие-то домашние пирожки?
ВЕРА ИВАНОВНА. Вот нарочно вам привезу отведать.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, я ведь и заплакать могу, от умиления сердца.