Ландскрона (сборник современной драматургии)
Шрифт:
_ТОНКИХ_. Все истины стары.
_ТАНЯ_. Но это не истина! Ты ничем не можешь это доказать! На каждый твой пример я отвечу двумя.
_ТОНКИХ_. Видишь ли, Таня, об этом говорить не принято. Вообще чистую правду очень трудно вынести. Вот, например, и ты и я умрем. И умрем обязательно. Что может быть истинней этого? Ничего. А попробуй думать так каждую минуту и ты сойдешь с ума. Это - запретная тема. Так же в вопросе о женщинах и о любви: каждый прекрасно знает, что любви нет, но обманывает себя, и иногда благополучно. Мы с вами, как два враждующих лагеря. У нас все разное -
_ТАНЯ_. Я тебя ненавижу.
_ТОНКИХ_. Это естественно. Если сон крепкий, то ненавидят будильник, хотя он ни в чем не виноват.
_ТАНЯ_. Но ты же когда-то женишься на рабе, на дуре, на женщине? И неужели будешь говорить ей все это?
_ТОНКИХ_. Каждая женщина чувствует свое место.
_ТАНЯ_. Тогда почему ты выбрал меня мишенью? Разве я твой враг? Ты мне мстишь за что-то? А-а! Я знаю! Каждый мужчина мстит за унижение. Как же! Пока ухаживаешь, чего только не натерпишься - и внимания на тебя не обращают, и на свидания не приходят. Зато потом-то он свое берет. Тот, кто попроще - колотит жену кулаками, а такие, как ты - словами так побьют, что места живого не останется. В кровь!
_ТОНКИХ_. Если бы ты остановилась после слов "почему ты выбрал меня мишенью", я бы сгорел со стыда.
_ТАНЯ_. Ты меня даже не уважаешь, Тонких.
_ТОНКИХ_. Я очень жалею, что начал этот разговор.
_ТАНЯ_. Теперь поздно жалеть.
_ТОНКИХ_ *(бормочет)*. Может, все обойдется...
_ТАНЯ_. Что ты сказал? Обойдется? *(Пауза.)* Да нет, поздно уже. Конец.
_ Подходит Толя. ___
____ _ТОЛЯ_. Федю не видели? Он мне конспекты обещал по теплотехнике.
_ТОНКИХ_. Федя ушел. Он встает рано, в четыре утра. Говорит, что утром голова пустая, как амбар весной и в нее можно ссыпать много зерна.
_НОЖИКОВ_. Толян!
_ Толя подходит к нему. Таня уходит. Тонких с выражением опустошенности, ранней усталости на лице присаживается к столу, за *которым никого нет.* ___
____ _НОЖИКОВ_. Толян, сгоняй в лавку, а? Купи еще две бутылки. На.
_ Подает деньги. ___
____ _ТОЛЯ_. Да у меня есть, не надо.
_НОЖИКОВ_. Бери, бери. Мне - двадцать пять, понял? Двадцать пять лет топчу землю, выдергиваюсь, как морковка. А зачем? Затем, чтобы на могильном камне написали: "Лежит Ножиков. Блатной. Задолженность по профвзносам - семнадцать лет. Дело передано в небесную канцелярию". Знаешь, Толян, что в жизни главное?
_ Толя, улыбаясь, пожимает плечами. ___
____ _НОЖИКОВ_. Главное - это не закрывать глаза. Даже если тебя бьют в морду. Тебя хоть раз били?
_ТОЛЯ_. Н-не помню... Нет.
_НОЖИКОВ_. Жалко. Ты много потерял. Прямой удар в лицо - это хорошо. Честно. Как фамилия этого типа?
_ТОЛЯ_. Кого?
_НОЖИКОВ_. Того, что с Татьяной танцевал, с четвертого курса?
_ТОЛЯ_. А-а. Тонких.
_НОЖИКОВ_. Вот он сегодня будет Тонких. Знаешь, почему я не люблю таких вот жориков? И умные они, и слова грубого не скажут, и передовики во всем - и в работе, и в учебе, а друзей у них нет. Нету! А если у человека нет друга, хоть одного, самого захудалого, то он лишний, никакой и ничей. Таких надо ссылать за Полярный круг, потому что от них вся смута. Вот пудрит он ей мозги, не любит ведь, а рядом мучаются три хороших человека: ты, я и Федор Матвеич. Толян, слушай сюда: если у вас, у тебя или у Феди, с ней что-нибудь получится, то я, слушай, я буду вам другом, понял? Ну, а теперь давай. В пальто карманы целые?
_ Толя уходит.
Ножиков медленно приближается к Тонких, на ходу делает колено цыганочки. ___
____ _НОЖИКОВ_. Сэр, на море качка?
_ТОНКИХ_. Что?
_НОЖИКОВ_. Штормит, говорю?
_ Тонких внимательно смотрит на него, ничего не отвечает. ___
____ _НОЖИКОВ_. Интеллигентный ты человек, Тонких.
_ТОНКИХ_. Это плохо?
_НОЖИКОВ_. Я сам детдомовский, понимаешь?
_ТОНКИХ_. Не совсем.
_НОЖИКОВ_. Знаешь, как я день рождения себе выбрал? Открыл календарь наугад. Теперь понимаешь?
_ТОНКИХ_. Нет.
_НОЖИКОВ_. Интеллигент, а соображаешь медленно. В этот день я приглашаю в гости самых дорогих мне людей. Вот я смотрю и думаю: а он мне мог бы быть братом, она могла бы быть сестрой. Федор Матвеич был бы хорошим дядькой. Ты, Тонких, пришел с Таней, а уже обидел ее. Вот я думал, думал, кем бы ты мог быть? И знаешь, ты даже на шурина не тянешь.
_ТОНКИХ_. К чему такие изгибы.
_НОЖИКОВ_. Надо поговорить. Выйдем в коридор.
_ Уходят. ___
____ _СЦЕНА 2_
_ Комната Тани. Входят Таня и Толя. Он в офицерской форме, с планшетом. ___
____ _ТАНЯ_ *(вынимает из стола пачку писем)*. Вы четверо писали мне оттуда. Я каждый день ждала писем от вас. Если есть письмо - значит, жив. Ты не представляешь, какая это мука: жить в непрерывном страхе, а вдруг это вот письмо - последнее, и тогда, когда я его читаю, Гены или Феди уже нет в живых. Это как свет звезды: мы ее видим, а звезды давно нет!.. Если бы я знала, за что вы любили меня там, под бомбами, так любили девчонку, пустую, капризную! Если бы вернуть тот вечер в общежитии, помнишь, у Ножикова?
_ТОЛЯ_ *(сухо)*. И что было бы?
_ТАНЯ_. Я бы вам... руки целовала.
_ТОЛЯ_. Да, тогда... А т а м нам этого было бы мало.
_ТАНЯ_. Я не понимаю.
_ТОЛЯ_. На фронте все по-другому... Хочется, чтобы ждали только тебя. А ты... Ты писала всем одно и то же.
_ Пауза. ___
____ _ТАНЯ_. Я писала то, что думала. Вы все были мне близки. Все.
_ТОЛЯ_. Я встретил в сорок третьем в Воронеже Федю... и он...
_ТАНЯ_. Он сказал, что видел меня? Он сказал тебе?
_ТОЛЯ_. Да.
_ТАНЯ_. Он был на переформировке... Да... Он был худой, рыженький, такой невзрачный... Вы все были хитрые, а он... Знаешь, что такое печаль? Это когда чем-то пожадничал для человека, а он умер. Он был после ранения. Он жил здесь, у меня, три дня. Мы ели тушенку и шоколадные конфеты. Такие сладкие...
_ТОЛЯ_ *(грубо)*. А Ножиков не приезжал?
_ТАНЯ_ *(не замечая)*. Гена был. Гена был в августе, кажется в сорок третьем. Да, в сорок третьем. Мы катались на лодке.