Лантана опаленная
Шрифт:
Лантана замолчала и стало тихо просто до хрустального звона в воздухе.
Она и сама не ожидала от себя такой пламенной речи. И таких аргументов. Когда тебя прижимают, о других думаешь меньше всего, как-то не до этого. Но Лантана почему-то подумала именно о других истощённых. О тех, кому не повезло сохранить разум.
Конечно, взрослого человека, если он что-то решил, не переубедить. Лантана даже пробовать не собиралась, просто взяла и сказала, что думала. И, пожалуй, этого достаточно.
Она встрепенулась, в который раз отгоняя прочь картинку с собственными похоронами, где она, белая и неподвижная, лежит в гробу и больше ни о чём не волнуется. Столкнулась с Дареком взглядом – с каких пор он смотрит в упор? – отвернулась.
– В общем, в этот раз мне удалось тебя отстоять. Всё же по бумагам ты принадлежишь мне. Но думаю, ты знаешь господина Анисенко лучше, чем я. И знаешь, чем ему не угодил. Он не остановится, скоро попробует снова… и возможно, сможет тебя забрать. Поэтому предложение такое. Можешь, конечно, и дальше прикидываться безмозглым и жить тут, в хлеву, и ждать пока тебя кто-нибудь не убьёт. Кстати, убивать я тебя не собираюсь, мне и без убийств забот хватает. А есть второй вариант. Можешь попробовать не изводить меня своими мелочными эгоистичными капризами и подумать о ком-нибудь кроме себя. Твой друг в бегах, может быть, нуждается в помощи. Все истощённые нуждаются в помощи. Подумай, может быть ты способен сделать что-нибудь для них.
Лантана посмотрела на Дарека, тот молчал. Однако выпрямился и перестал делать лицо как у деревенского дурачка. В общем, перестал строить из себя животное. И когда его подбородок больше не отвисал, а глаза глупо не таращились, его лицо изменилось. Пожалуй, если бы Дарек надумал стать её врагом, она боялась бы его больше, чем Хапрыгу или господина Анисенко.
Но отвечать он не пожелал. Лантана подождала минутку, потом вздохнула и развернулась к двери.
– Надумаешь, скажи. Дверь будет открытой.
Она уже сделала пару шагов к выходу, когда остановилась и резко обернулась. Дарек продолжал неподвижно стоять на прежнем месте.
– Только предупреждаю. На случай, если ты всё же собираешься умереть. Не смей трогать моих людей. Если ты хоть кого-то в этом доме обидишь, клянусь, умереть я тебе не дам, зато найду способ сделать твоё существование невыносимым!
Вот теперь она всё сказала. Высоко подняв голову, Лантана отправилась в свой кабинет и до вечера занималась изучением магических учебников. Заставить себя копаться в премудростях магических научных светил было крайне сложно, но у неё имелся прекрасный стимул. Что, если всё же существует способ уйти от Хапрыги? Точнее, способ точно есть. Просто его надо нащупать, поймать. Нужно думать, искать… и получать знания, которые помогут в поиске. Любая мелочь, даже самая несущественная может стать ключом к спасению.
Только вот этот самый ключ никак не желал появляться!
К вечеру голова у Лантаны распухла от того количества знаний, которое она пытала в неё запихнуть. Полученные сведения напоминали ей сухари, с трудом запрессованные в черепушку. Ничего полезного она не нашла. С другой стороны, не так быстро, искать можно и месяц, и год. Но лучше бы, конечно, первое.
Она закрыла все книги и опустилась глубоко в кресло. Посмотрела на часы, которые стояли между книжными шкафами.
Ей нравилось слышать стук часового механизма и видеть движение часовых стрелок. И то, как часы выглядели – похожие на высокую тумбу из лакированного дерева с фигурками сказочных горгулий, примостившихся по краям верхней крышки. Хотя… почему сказочных? Кто его знает, возможно, в этом мире живут даже горгульи, просто Лантане об этом ещё неизвестно.
Обидно… столько всего интересного – жизнь можно провести, изучая, что же тут имеется, в этом новом чудесном мире – а она вместо этого занята разборками с шантажистом и вечными прятками от местных магов.
Лантана заставила себя оторвать взгляд от циферблата и уже собиралась выйти из кабинета, когда появилась Улита. Слышно её шаркающие шаги было издалека, поэтому Лантана не встала, а просто смотрела на входную дверь и ждала.
– Госпожа.
Улита протиснулась в щель двери, хотя можно было просто открыть дверь шире, непонятно почему она всегда стремилась пролезть в самые узкие проходы, и развернулась.
– Дудка просил передать, что ваш раб хочет вас видеть.
Вот как? Неужели одумался?
Лантана прикинула, что можно сначала поужинать, не бежать же сломя голову только потому, что Дарек, наконец, изволил с ней поговорить. Или сразу пойти?
Она вздохнула и поднялась. И конечно же, пошла к спуску в подвал. Чего ей бодаться с Дареком, у них сейчас слишком разные весовые категории, а мелкая месть не в её духе.
Внизу у двери заточенца с важным видом сидел Дудка. На этот раз, к счастью, без своих полосатых штанов, а в обычных бежевых брюках. Когда появилась Лантана, он встал и вытянулся перед ней, как перед большим начальником. Иногда Лантане казалось, он над ней таким образом посмеивается. Хотя вряд ли. Для этого мира это, скорее, проявление уважения.
Дудка чуть не щёлкнул каблуками сапог и отрапортовал.
– Госпожа, он вас ждёт.
Выглядел старый вояка взволнованным. Кстати… Лантана подошла и тихонько сказала.
– Слушай, хочу кое-что спросить.
– Слушаю, госпожа. – Тот сразу же понизил голос.
– Ты сам-то что про него думаешь?
– То есть? – Дудка даже отшатнулся.
– Ну ты как думаешь о нашем новом… жильце – хорошо или плохо?
Отвечать сразу Дудка не стал, задумчиво пожевал губами. Лантана редко его спрашивала о чём-то подобном, но зато когда спрашивала, знала – Дудка скажет, что думает.
– Я слышал о нём только хорошее. – Наконец, ответил тот. Без подробностей.
– Разве так бывает? – Усомнилась Лантана. – Чтобы только хорошее?
– Похоже, бывает.
– Ладно. Думаю, теперь он станет вести себя… более прилично. – Еле подобрала слова Лантана. – Но ты всё равно присматривай за ним. Хорошо?
– Само собой.
Ну конечно, она и не сомневалась, что Дудка глаз с него не спустит. Лантана улыбнулась и пошла дальше.
Дверь была прикрыта, но не заперта, как она её и оставляла после обеда. Лантана просто открыла её пошире и вошла.
Дарек вернул на место кушетку, насколько смог собрал её и кое-как приспособил стоять у стены. Теперь он не валялся на полу, как собака, а восседал на этой несчастной кушетке, из рваной обивки которой торчали пружины, аки король и смотрел на Лантану так, словно она явилась ему челом землю бить, вымаливая какую-нибудь милость, но при этом гнёт спину недостаточно низко.
Но придираться она не стала, пусть смотрит себе.
Когда она вошла, Дарек напрягся и заговорил.
– Я буду… – его губы зашевелились, будто пытались что-то добавить, но не смогли этого произнести. В общем, пообещать быть хорошим он не смог. А может, хотел вообще что-то другое сказать.