Лапка-царапка
Шрифт:
— Хлоя выбирала, — сказала Эди и, скользнув пальцами по хлопковой ткани сарафана с рисунком из веточек сирени, почувствовала себя немного увереннее.
Вчера они с Хлоей совершили набег на магазины, потому что у Эди не нашлось одежды, подходящей для вечеринки на природе. Все её шорты годились только для велосипедных прогулок, а в брюках было бы слишком жарко. Джим уже видел её единственные капри, и Эди осознала, что не чужда женскому стремлению принарядиться для своего кавалера. Ей хотелось увидеть в его глазах восхищение. Вот как сейчас. Джим, похоже, действительно оценил
Эди смущенно нахмурилась:
— Зря я надела кеды, да? Просто все мои туфли либо чёрные, либо тёмно-коричневые.
— Всё прекрасно, пошли.
Он положил её ладонь на свой локоть, взял Хлою за руку и повёл их по тротуару к бежевому дому, всю подъездную дорожку которого занимали автомобили.
— Народ сейчас на заднем дворе, — сказал Джим, минуя тропинку, ведущую к крыльцу, чтобы обойти здание.
Им оставалось пройти каких-нибудь пару метров, как Хлоя не вытерпела и бросилась вперёд.
— Я здесь! — прокричала она, завернув за угол дома и раскинув руки.
Судя по звуку, не меньше сотни человек разразилось хохотом и радостными возгласами, захлопав в ладоши. Эди с Джимом вышли на задний двор.
Господи, даже хуже, чем она представляла. Всё свободное пространство занимали люди. Они толпились и толкались: молодые и старые, мужчины и женщины. Кто-то сидел за столиками, кто-то стоял вокруг ведёрок со льдом, где охлаждались жестяные банки с напитками. Несколько человек во что-то играли, другие следили за пышущими жаром грилями. И все шестьдесят или семьдесят пар глаз обратились на Джима и Эди. Повисло неловкое молчание. Она как будто очутилась в вакууме, где нечем дышать, мышцы лица парализовало, она и пальцем пошевелить не могла. Следующие несколько секунд показались ей вечностью.
Потом к ним поспешно приблизилась высокая женщина с короткими волосами, выкрашенными в ярко-рыжий цвет, и голубыми, как у Джима, глазами. Она на ходу размахивала кухонной лопаткой.
— Я смотрю, нашей красавице по-прежнему не грозит смерть от скромности, — воскликнула незнакомка, бросив заинтересованный взгляд на Эди. — Представишь меня своей девушке?
— Разумеется. Эди, это моя сестра Сьюзи.
— Приятно познакомиться, — выдавила Эдит, позабыв об улыбке.
— Мне тоже. Хорошо, что ты пришла. Я столько о тебе слышала. Не от Джима, — Сьюзи пихнула брата в бок локтём, — от Хлои. Она считает, что ты круче, чем варёные яйца.
Кошмар! Сленг. Эди знала выражение про варённые яйца только потому, что ему уже много лет. Но стоит кому-нибудь использовать идиому поновее — и она пропала. Эдит с ужасом предвкушала вечер, полный непонятных фраз, из-за которых она почувствует себя ещё более не к месту.
— Я думаю, Хлоя тоже очень крута, — промямлила она.
Сьюзи ободряюще улыбнулась, очевидно, разглядев уныние на лице Эди.
— Не волнуйся, я понимаю, такая толпа родни кого угодно напугает. Я сама их иногда боюсь. Давай, я представлю тебя главным действующим лицам.
Не потрудившись узнать мнение Джима на сей счёт, его сестра взяла Эди под
— Слишком высоко!
Именинница визжала от удовольствия и заливалась смехом, а Эди даже смотреть боялась, как малышку швыряет из стороны в сторону, словно попкорн в автомате. Джим, казалось, спокойно стоял рядом, занятый непринужденной беседой, с бутылкой пива в одной руке, засунув другую в карман. На самом деле он внимательно наблюдал за происходящим.
Выглядел он великолепно — взрослый, опытный мужчина в расцвете сил. Подтянутый. Расслабленный. И красавец к тому же. Эдит любила его манеру держать себя, лёгкий характер, уверенность в собственных силах и доброту. Она любила… его.
— Ты любишь Джима, да? — спросила Сьюзи, эхом повторив мысли Эди и тем самым немного напугав её.
— Да, — пылко призналась она без колебаний. — Люблю.
Сьюзи удивлённо подняла брови, её щеки покраснели.
— Ого, Джим говорил, что тебя иногда заносит на поворотах, но, похоже, тебя вообще уносит!
— Не уверена, что правильно вас поняла, — сказала Эди, ощущая неловкость.
— Я имела в виду, что у тебя на уме, то и на языке.
— О, нет. Это не так. Я озвучиваю далеко не все свои мысли. Просто… Я… Мне показалась, что вас искренне интересует ответ, — запинаясь от смущения, произнесла она, чувствуя, как горит лицо.
— Да ладно, всё в порядке. Но ни слова Мелиссе, ты у неё не в почёте.
— Знаю.
Мелисса Эдит сейчас совсем не волновала, она думала о Джиме, о своей любви к нему. Она не могла представить убедительных доказательств этого чувства, но в них не было необходимости. Как она сама когда-то заметила, осмысление явления никак не влияет на факт его существования. Эди любила Джима. Вот и всё.
— Рано или поздно она смирится, — заверила Сьюзи. — Давай-ка, не откладывая в долгий ящик, возьмём быка за рога, а?
Это предложение безраздельно завладело вниманием Эди.
— Ты же не собираешь весь вечер прятаться от Мелиссы? — спросила Сьюзи, увидев выражение её лица. — Будет неловко.
— Я привыкла к неловкости.
— А я нет, пошли, смелость города берёт. В смысле…
— Я поняла. Вы правы — если я смогу избавить остальных присутствующих от неудобств, пообщавшись с женщиной, которая не считает нужным подкреплять свои суждения какими-либо аргументами и по-детски упрямо не хочет признавать неправоту, даже столкнувшись с убедительными доказательствами обратного, то я это сделаю.
— Ага. — Сестра Джима похлопала Эди по руке. — Но всё вышесказанное мы ей повторять не будем, ладно?
— Хорошо.
Сьюзи проводила Эди к группе людей, сидящих на пластиковых стульях вокруг кострища и лениво ворошащих тлеющие угли.
— Эй! Это подружка Джима — Эдит Хенделмен. Эди познакомься с дедушкой и бабушкой Хлои — Томом и Мэри Рейберн и её дядей Тоддом Рейберн. Его шестнадцатилетние отпрыски-близнецы вместе с другими сорванцами только что подкидывали именинницу на одеяле. Ну а Мелиссу ты знаешь.