Ларс II
Шрифт:
Глава 12
Болгарское ханство, Плиска, конец весны 827 г.
Зал приемов болгарского хана внушал уважение. Стены были расписаны яркими красками. Под ногами мягко пружинили ковры. Какой-то цветочный запах витал в воздухе.
Зал был наполнен людьми. Здесь были царедворцы, аристократы и купцы. Легкий шепоток с упоминанием «Гардарики» прокатился по залу.
— А вот и хан, — заметил Радомысл.
Навстречу нам шел жилистый воин среднего роста. Омуртаг был одет в длинный халат, украшенный вязью замысловатых узоров. Лицо хана выражало радушие. Черная как смоль клиновидная бородка
— Дoбре ли дошли? — хрипловато выдал хан.
Дядя предупреждал, что у местных это традиционное приветствие по типу нашего «Здрав будь». Суть приветствия у болгар сводилась к проявлению интереса о том, хороша ли была дорога, хорошо ли дошли. Довольно интересная традиция.
— Благодарствуем, хан, — с легким поклоном заверил его Радомысл.
— Мой царственный брат, — Омуртаг перевел взгляд на меня и раскрыл объятия.
Я ответил тем же и мы обнялись. Голос у хана был словно прокуренный и с легким акцентом. Гостеприимный болгарин постучал по моим плечам и кивнул моим спутникам. Омуртаг провел нас в центр помещения. Мы сели за небольшим овальным столом, наполненным всевозможными яствами. Эса и Ага встали за моей и дядиной спиной на небольшом удалении. Аршака мы оставили с Ходотом. Он утром пробежался по торговому договору и не нашел в нем никаких сложностей для взаимовыгодной торговли. Поэтому я решил его не брать с собой. Все равно сегодня мы не будем ничего подписывать.
— Я рад приветствовать тебя, в своем ханстве, Ларс, — заметил Омуртаг, когда все уселись за стол.
Помимо хана, меня и Радомысла за стол сел престарелый ханский советник по имени Боян. Он был ровесником болгарского хана и, как мне кажется, старался ему во всем подражать, судя по похожему стилю в одежде, лысине и форме бородки. Единственная разница между ханом и советником была в цвете волос. Советник ожидаемо был с проседью в бороде. Сзади хана был небольшой постамент с троном хана. По обе стороны от трона и нашего стола стояли ханские царедворцы, человек пятьдесят, наверное. Мы, вчетвером сидели, в отличие от остальных. И это слегка напрягало.
— Я благодарен тебе за гостеприимство, Омуртаг, — ответил я.
— Наши народы с недавних пор стали соседями и я этому рад, — хан хитровато прищурился.
Еще бы ты не был таким радостным. Раньше твои земли изредка, конечно, но все же разоряли кочевники-угры. Сейчас же ты можешь быть спокоен за свои северные владения, да еще и получишь выгоду от торговли с тем, кто будет контролировать весь путь «из варяг в греки».
— Я тоже не огорчен тому, что стал твоим соседом, — почти дипломатично хмыкнул я.
Смешок хана дал понять, что Омуртаг действительно нормальный мужик, с адекватным чувством юмора.
— Раз мы стали соседями, — не скрывая улыбку, прохрипел хан, — то было бы замечательно объединить наши усилия против врагов.
А этот тип не любит ходить вокруг да около. Сразу в лоб о союзе заявил.
— Мой советник, — я указал взглядом на дядю, — уже посвятил меня в твоих намерениях по поводу заключения военного союза и торгового соглашения. И я ничего не имею против.
— Вот и замечательно, — хан довольно потер руки, — выпьем же за это.
Мы подняли кубки и выпили что-то кислое. Если это они называют вином, то мне их жаль. Они не пробовали напитка Карны, которая, через Забаву, передавала мне пару бочонков своего вкуснейшего виноградного взвара.
Мы поговорили немного о том, как будет функционировать военный
Братина — это сосуд для питья, предназначенный, для братского, товарищеского питья. Братина имела вид медного горшка, вместительностью примерно с полведра. Маленькие братины назывались «братинками» и употреблялись прямо для питья из них, тогда как из больших пили, черпая ковшами, черпальцами. По сути, такое питье являлось ритуалом «братания».
Хан и я сделали небольшие надрезы в ладони и капнули в каждую братинку. Таким образом, считалось, что мы стали родственниками. Выпив из братинок, мы завершили этот ритуал. После этого хан предложил прогуляться по его дворцу и посмотреть диковинки, которые он собрал в походах. Таким незамысловатым образом, Омуртаг отрезал своих дворцовых лизоблюдов от дальнейшего разговора. Только советник хана Боян, дядя и Эса с Агой сопровождали нас на небольшом удалении. Я и Омуртаг прошли в соседнее помещение, выводившее в просторную галерею.
— Ларс, — скинув с себя маску радушного хозяина, заявил хан, шагая рядом со мной вдоль статуй и манекенов с разнообразной броней, — твое войско беспрепятственно пройдет через мои земли.
Его голос был серьезным, а лицо хмурым.
— Я так понимаю, что есть некое «но»? — подхватив его тон, спросил я.
Мы неспешно шли по длинному коридору с высокими окнами. Свет сквозь слюдяные стекла рисовал красивые узоры на стенах.
— Да. Есть. Если Михаил потребует не пропускать тебя, когда ты пойдешь обратно через мои земли, я не смогу ему отказать.
Михаил — это тот император, про которого рассказывал Аршак. Он еще подавил восстание Фомы Славянина. Кстати, когда византийский кесарь поймал мятежника, Михаил велел отрубить ему руки и ноги, посадить на осла и выставить на всеобщее обозрение.
— И что же ты предлагаешь? — я остановился и прямо взглянул на хана.
— Нужно будет сделать так, чтобы ты прошел обратно на своих лодках, — заявил Омуртаг.
У хана практически нет нормального флота. Византийцы ревностно относятся к флоту соседей, поэтому предложение хана резонно, так как выполнить просьбу византийцев он не сможет. Вот только у меня нет столько суден, которые смогут вместить под сорок тысяч человек. Притом, что максимальное количество человек, которое может перевезти мой флот — это тысяч пять-шесть, не более. А с учетом того, что флот сейчас заполнен товарами, которые я хочу обменять у византийских купцов по выгодному курсу, то назад суда пойдут не менее груженные, чем есть сейчас. И я не собираюсь терять большую часть армии на стенах Константинополя.
— Боюсь это не возможно, — со вздохом сообщил я хану.
— Тогда, — Омуртаг провел рукой по лысине, — ты должен будешь сообщить, в какое время направишься назад, чтобы послание императора дошло до меня слишком поздно.
— Осада начнется через десять дней. Еще столько же я буду осаждать город.
— Ты за десять дней собираешься взять город? — казалось, у хана выскочат глаза из орбит.
— Это максимальный срок. Как раз для того, чтобы император созрел для переговоров.
— Хорошо, если так. Я буду в это время на западе, — мы продолжили идти по галерее, — Михаил ничего не успеет мне сообщить.