Ласковые псы ада
Шрифт:
Наконец ход разветвился. Это дало немного: пыль на полу точно покажет, куда они пошли. Но тут уж ничего не поделаешь.
Они пошли прямо, поскольку, как утверждал Крик, это был лучший путь к казармам. Батанья заметила, что ход уводит слегка вверх и впереди виден свет, идущий из решетки в полу.
Они остановились, и Кловач шепнула в ухо Нарциссу:
— Будь добр, помолчи.
Они пробрались мимо решетки как можно тише, и Батанья ощутила, как дрожит рука у Амелии, отчаянно пытающейся успокоить тяжелое дыхание.
Подойдя к решетке вплотную, Батанья прислонила Крика к стене и молча встала на решетку сама.
Она
— К оружию! Нападение на Люцифера!
Из преданности, страха или профессиональной гордости всех солдат как ветром выдуло из столовой.
— Блин! — выдохнула Батанья, и Крик попытался улыбнуться:
— Согласен, — сказал он. — В то же время здесь они станут искать в последнюю очередь, и пока их нет, это наш последний шанс добыть шар.
— Куда идти? — спросила Батанья, которой нечего было на это возразить.
— Вперед, — ответил он, стараясь, чтобы голос звучал энергично.
И они поспешили вперед. Миновали еще две решетки. Крик осторожно в каждую заглядывал, и на третьей сказал:
— Здесь.
Батанья чуть не выдохнула с облегчением, но продолжала держаться собранно, в готовности к действию. Было у нее жутковатое чувство, что сзади слышится погоня. Где-то далеко, но преследователи догонят быстро, потому что они здоровы и сильны.
Не думая, что будет после, она присела убрать решетку — та была не закреплена, потому что зачем бы?
И не успела она ничего сказать, как Крик схватился за края и опустился вниз, на кровать, стоявшую почти прямо под решеткой. Ахнув от неожиданной боли, он тяжело рухнул, и кровать сломалась. Он упал на пол, свернувшись в клубок. В мгновенье ока Батанья спрыгнула вниз, куда более удачно.
— Идиот, — сказала она, помогая Крику подняться. — Где эта штука?
Он показал на ряд ящиков вдоль стены, явно предназначенных для солдатского имущества.
— Наверху, — уточнил он. — Наверху первого ящика справа.
Это оказался узкий ящик с тремя выцарапанными спереди полосками. Батанья открыла его, наступила на самую низкую полку и поднялась выше. Естественно, возле стены, где его не было видно, лежал колдовской шар, который Крик сюда в прошлый раз в спешке засунул. Завернут он был в тряпку, которой его протирали. Батанья обрадовалась этой тряпке, вспомнив, где Крик его прятал. Схватив шар, она спрыгнула вниз, почти одновременно протягивая его Крику. Он принял шар и бросил его Кловач, а Батанья сгребла его самого поперек туловища и подняла. Кловач и Амелия высунулись в дыру, взяли Крика за поднятые руки и совместными усилиями подняли обратно в проход. Когда он освободил дорогу, Батанья добрым прыжком ухватилась за края люка и с помощью двух других женщин поднялась наверх — как раз когда с грохотом распахнулась дверь комнаты внизу.
— Давай, — велела ученице наставница. — Давай!
Кловач нажала бугорок за ухом, где был имплантирован маяк. Снова нажала. Батанья у себя за ухом нажала такой же бугорок три раза. Транспортировка пяти лиц.
И ничего не случилось.
— Блин! — выругалась
— Я не знаю, как сказать ему об этом… — начал Крик, но тут звуки погони раздались совсем рядом.
Батанья развернулась лицом к набегающей орде, Кловач запустила короткое копье в передового, которым был кто-то из змеелюдей. Он свалился, остальные замешкались, оббегая его, но считанные секунды — и беглецов сомнут. Крик выпустил колдовской шар, и Амелия его машинально подхватила.
— Я хочу обратно! — сказала она, чуть не плача.
Хлоп!
Ошеломительный вихрь цветов и звуков, ощущение вольного ветра — и все они оказались под ярким солнцем на каком-то островке. Вокруг плескалось море, и никакой иной суши нигде не было видно. Росли несколько пальм, слышались птичьи крики. На берегу лежал разбитый самолет, рядом с ним — мертвец. Амелия была потрясена, и Батанья не сомневалась, что у нее самой на лице написано то же чувство. Кловач, быстро сообразив, выхватила у Амелии колдовской шар и велела ему:
— К маяку.
Хлоп!
Снова цвета и звуки, головокружительный вихрь, и все пятеро оказались на платформе в зале магов и механиков.
Здесь столпился народ, и Батанья не сразу сообразила, что никто не ждет от нее убийства всех этих людей. Кловач даже взмахнула коротким мечом, отчего ее наставница отскочила назад.
— Отставить! — рявкнула Флешетт. — Отставить, дура!
Сообразив через мгновенье, что ей больше не надо стоять, закрывая собой Крика, Батанья шагнула в сторону. Крик стоял, согнувшись, тяжело дыша от боли. Амелия оглядывалась в таком недоумении, что трудно было разобрать пробегавшие по ее лицу эмоции. Мгновенно оценив обстановку, Нарцисс сбежал по ступеням к самой красивой личности, которую здесь заметил — молодой женщине-механику. Он был грязен, одет в тюремную рубаху, но женщина посмотрела на него так, будто увидела языческого бога ( что не так уж далеко от истины, подумала Батанья). Нарцисс протянул руку, и механичке пришлось лихорадочно соображать, пожать ее или облобызать, преклонив колено. Остановилась она на том, чтобы держать ее двумя руками и растворяться в излучаемой Нарциссом улыбке.
— Ты любишь собак? — спросил он.
Батанья и Кловач помогли Крику спуститься на пол.
— Мы было уже сомневались, успеете ли вы нас вытащить, — сказал он, пытаясь говорить небрежно. У Батаньи тоже были такие мысли, но она не хотела произносить их вслух, тем более в присутствии своей ученицы.
— Вот этот мудак чуть нам не помешал тебя извлечь, — сказала Флешетт, и Батанья впервые заметила, что она вцепилась в руку Тровиса и держит. — Он пытался убедить магов и механиков, что ты послала ложный сигнал и сейчас на наш маяк будут наводиться адские приспешники.
— Я ему не поверила, — сказала юная механичка с застенчивой улыбкой. — И позвала Флешетт, чтобы отменила его приказ.
— Давайте я его казню? — предложила Кловач. — Он нас подставлял столько раз, что я уже считать устала, и все потому, что Батанья ему не дала и сломала ему руку, чтобы отстал.
— А! — сказала Флешетт. — Быть может, убивать его и не стоит… но наказать его надо.
Кловач продолжала держать колдовской шар. И когда Тровис попытался высвободить руку из хватки Флешетт, ученица ухватила его за шею локтевым сгибом, посмотрела на шар и сказала: