Ласковый голос смерти

Хейнс Элизабет

На мгновение наступила тишина, нарушаемая лишь моим дыханием и хриплыми вздохами Одри. Стоит ей кашлянуть, и она нас выдаст.

Внезапно наверху раздались шаги и дикий рев:

— Нет!

Колин с грохотом пробежал через кладовую к двери наверху лестницы. Вспыхнул свет, заливая комнату. Я зажмурилась, а потом, несмотря на очередной всхлип Одри, поняла, что он почти сразу повернул назад, и через секунду послышался его крик откуда-то снаружи:

— Где ты? Одри! Вернись!

И что дальше? Мысли путались. Попытаться

вытащить Одри наверх? Выбраться через входную дверь, надеясь, что он ее не запер? Он мог вернуться намного раньше. Хотя, будь у него хоть капля разума, он бы постарался поскорее отсюда убраться.

Взяв вазу, я поднесла ее к лицу Одри — бледному, в грязи и слезах, с ввалившимися глазами, которые она до сих пор не решалась открыть, и тем не менее вполне миловидному, что хорошо было видно при свете лампы.

— Пейте, — сказала я, — только медленно.

Она жадно глотнула воды, и пришлось убрать вазу, за которую она изо всех сил пыталась уцепиться.

— Не спешите, иначе вам станет плохо. Пейте маленькими глотками.

Бежать было поздно — Колин вернулся в дом. Я слышала наверху грохот и тяжелые удары, скрип половиц над головой. Казалось, будто он в ярости крушит все вокруг.

Лицо Одри исказилось от ужаса. Я ощущала ее страх, ее панику.

— Не бойтесь, — сказала я. — Я здесь. Я вас защищу.

На тахте лежала отвертка с плоским лезвием. Успел ли Колин ее заметить? Прислонив Одри к стене и поставив вазу на пол, я подбежала к кровати и схватила инструмент.

— Что вы наделали? — внезапно послышался сверху совершенно спокойный голос Колина.

Я замерла от неожиданности, спрятав отвертку в рукаве кофты. Может, он ее все-таки не видел.

— Что я наделала? — так же спокойно переспросила я. — Это вас надо спрашивать, что вы наделали! Вы держали ее в плену!

— Где она?

В голосе его слышалась такая грусть и смятение, что я поняла: Одри он не видел. Но она тут же выдала себя, неловко потянувшись к вазе, которая упала на каменный пол, и вскрикнув при виде разлитой воды.

— Одри!

Колин сбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и бросился к ней, словно собираясь обнять, но девушка попятилась, и он остановился, затем повернулся ко мне:

— Что ж… Она далеко зашла. Ей просто требуется время.

— Без воды и еды? Вы ждали, когда она умрет?

— Я в жизни и мухи не обидел, Аннабель. И вы это знаете.

Он шагнул ко мне, и я, отступив назад, наткнулась на тахту. Взглянув на лестницу, я подумала, смогу ли взбежать по ней быстрее его?

— Отпустите нас, — велела я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и властно.

— Вы пытались меня одурачить! — со злостью и разочарованием проговорил он, делая еще шаг в мою сторону.

— Не подходите ближе! — крикнула я.

Он совершенно искренне рассмеялся:

— Думаете, я вас боюсь, Аннабель? Чего мне бояться? Я всего лишь пытался

помочь. Ничего больше.

Он положил ладони мне на плечи, собираясь то ли встряхнуть меня, то ли обнять, то ли повалить. Я чувствовала тепло его рук сквозь влажную от дождя кофту.

— Не прикасайтесь ко мне, — тихо сказала я.

— Сделайте несколько глубоких вдохов, Аннабель, — проговорил он. — Успокойтесь.

За его спиной пыталась подняться с пола Одри. Он оглянулся и рассмеялся, когда она со стоном упала на бок, из последних сил сжимая в руке керамическую вазу.

— Ты этим хотела меня ударить? — с улыбкой бросил он. — Бедная Мэгги. Может, это любимая ее ваза.

Я совсем забыла об отвертке, и та, выпав из моего рукава, покатилась по полу. В то же мгновение на меня вдруг словно что-то нашло. Я вывернулась из его рук, замахнулась и изо всех сил врезала ему кулаком по скуле, издав яростный рев, в который вложила весь свой гнев и негодование и вместе с тем страх при мысли, что он может сделать со мной, стоит хоть немного замешкаться.

Он удивленно вскрикнул, почти взвизгнул, затем, потеряв равновесие, упал на четвереньки и схватился за щеку:

— Ой! Зачем вы так?

Мне явно не удалось отправить его в нокаут.

Одри подняла вазу, всхлипывая и держа ее в дрожащих руках с таким видом, будто та весила вдесятеро больше обычного. Колин укоризненно посмотрел на меня, и тут руки Одри опустились. Ваза ударила его в висок, а я едва успела подумать: «У нее совсем нет сил, она хочет его пощекотать?» Он рухнул навзничь как подкошенный, откинув голову.

Одри судорожно вздохнула, а потом истерически рассмеялась.

— Господи, — выдохнула я. — Не думала, что вы так крепко его стукнете.

Одри рыдала, опустившись на корточки. Перешагнув через Колина, я подошла к ней и положила ладонь на плечо, пытаясь утешить, потом села рядом, и мы с плачем обнялись.

— Нужно уходить, — сказала я. — Вы можете идти?

Я попыталась поднять девушку, но ноги едва ее держали. Опираясь на стену, я потащила ее наверх по лестнице, а затем на улицу. За задней дверью стоял какой-то человек, судя по форме, полицейский. Когда он нас увидел, глаза его расширились и он что-то крикнул, после чего появились другие. Они забрали у меня Одри, и кто-то незнакомый начал задавать вопросы.

— Он там, внизу, — сказала я.

Потом я не могла произнести ни слова — ко мне вновь вернулся прежний страх, и я разрыдалась. Что я наделала? О чем я вообще думала, когда садилась к нему в машину?

Меня повели через заросли сорняков ко входу в дом. Там стояли несколько полицейских машин, «скорая» и еще какие-то автомобили без опознавательных знаков; «фиеста» Колина была припаркована возле двери. А позади — машина Сэма.

Я пошла к ней, но споткнулась о булыжник и упала на четвереньки, но меня тут же подхватили чьи-то сильные руки.