Ласковый обманщик
Шрифт:
— Больше того. Ты перевоплотилась. Совсем изменилась.
— Немного перемены никогда не помешает…
Целуя ее, он заставил ее замолчать.
— Сэм, я не хочу, чтобы ты изменилась, стала другой. Ты нравишься мне такая, какая есть.
Прижимаясь к нему, Саманта никак не могла понять, что же его так расстроило, но ей было приятно, что она способна вызвать столь сильные чувства. К тому же ей пришелся по душе его комплимент.
— Майк, — тихо проговорила она, — ты мне тоже нравишься.
Только потом она поняла, насколько он расстроился: впервые он не настаивал, чтобы она провела
Глава 21
В воскресенье, проснувшись около девяти часов утра, Саманта в белой ночной рубашке сидела, прижав колени к груди, в самом центре кровати в ожидании своей любимой телепередачи «Воскресное утро», которая начиналась ровно в девять.
Она смотрела эту программу с тех пор, как ее ведущего взяли прямо с улицы и усадили в студию. И все ждала, когда же с его лица сойдет это меланхолическое выражение, говорившее: «Лучше бы меня оставили на улице».
Первые несколько минут ведущий посвятил тому, что вкратце рассказал утренние новости, каждому событию умея придать свой особый колорит. И вдруг Саманта услышала слово «Джубели». Она насторожилась, широко раскрыла глаза и стала ловить каждое слово ведущего.
«Кровавая бойня Джубели» не так широко известна, как «Бойня Святого Валентина». Впрочем, и другие события, происшедшие в нашем городе в годы сухого закона, не столько известны по сравнению с событиями в Чикаго. Возможно, тому причиной цинизм нью-йоркцев. Трагедия, которая произошла в тот воскресный вечер двенадцатого мая 1928 года, даже не получила среди жителей Нью-Йорка название бойни. Событие было мудро названо «сменой караула»: один босс гангстерской группировки расстрелял людей другого босса, но именно этот другой позже и прибрал все к рукам. После этой страшной перестрелки, в результате которой погибли семнадцать человек и свыше десятка получили ранения, гангстер Док Бэррет, которому было двадцать восемь лет, взял в свои руки контроль над нелегальной продажей спиртного в городе. Док приобрел многое, но и понес потери. Его друг детства, единственный, кому, по словам Бэррета, он мог доверять, человек с колоритной кличкой «Однорукий Джо» (еще в юности он потерял половину левой руки, закрывая своим телом Дока от пули), был убит в этот вечер.
Все эти события произошли в Гарлеме, в шикарном клубе под названием «У Джубели». В отличие от Дока клуб потерял все, что имел. Шикарное заведение было практически уничтожено: три тысячи выпущенных пуль в тот роковой вечер и несколько тысяч искателей сувениров в последующие несколько дней не прошли для него даром.
Ведущий отложил прочитанный текст и улыбнулся своей загадочной улыбкой Моны Лизы.
Пока ведущий рассказывал, на экране мелькали фасад и внутренний интерьер разваливающегося здания клуба. Ныне это был один из самых ужасающих районов Гарлема. Крысы шмыгают по полу. Затем смена кадра: перед зрителем изрешеченная пулями стена. Джубели до сих пор владеет этим клубом. Он не может ни продать его, ни при нынешних ценах на аренду содержать, поэтому на сегодняшний день клуб пустует.
«Клуб пустует, и некоторые утверждают, что он полон призраков. Но мы сегодня не будем говорить о кровавой бойне, даже о такой кровавой, какая произошла в тот день шестьдесят три года назад… Сегодня мы будем говорить о Джубели Джонсоне и о его музыке. Даже те страшные события, которые отняли у него все, не смогли уничтожить такого человека, как Джубели. Сегодня ему исполнился сто один год, но он по-прежнему поет и играет, и… счастлив!»
Вскочив с постели, Саманта побежала через ванную комнату к Майку. Он спал на животе, зарывшись в простыни и шесть пуховых подушек.
— Майк! Проснись! Взгляни, что передают по телевизору!
Он не прореагировал; она нагнулась к нему и дотронулась до того, что было видно — несколько сантиметров голого плеча и завиток черных волос.
— Майк, проснись! Ты все пропустишь!
Он не пошевелил ни одной мышцей. Если бы от него не исходило тепло, можно было бы подумать, что он мертв. Забравшись на кровать, Саманта схватила его за плечи и начала трясти.
— «Джубели» на экране! «Джубели», где работала Макси! Вставай!
Еще секунду назад, казалось, он был полностью отключен, и вдруг вскочил, схватил ее и, опрокинув на постель рядом с собой, начал тереться небритым подбородком о ее шею. Саманта расхохоталась.
— По какому такому праву ты меня будишь? — зарычал он с наигранным гневом. — Сегодня воскресенье, и мужчина имеет право отоспаться!
Смеясь, она старалась высвободиться из его объятий и увернуться от колючей щетины, щекотавшей ей кожу.
— Майк, по телевизору показывают про Джубели.
Его лицо внезапно изменилось, и он выпустил Саманту. Более того, резко отстранился от нее.
— Что случилось?
— Уйди отсюда, — в его голосе больше не было игривости. Он был абсолютно серьезен.
Было нетрудно догадаться, что он очень сердит, но она не могла понять почему. Может, он рассердился на то, что она его разбудила? Некоторые люди очень серьезно относятся к своему сну, но до сих пор было как-то не похоже, что Майк принадлежит к этой категории. Она слезла с кровати и начала извиняться.
— Прости меня. Я не должна была тебя будить, но мне хотелось, чтобы ты посмотрел передачу. Я, наверное, пойду и включу запись на видеомагнитофон, а ты сможешь просмотреть пленку потом.
Он отвернулся от нее и буркнул:
— Сними эту рубашку.
— Я… я не думала, Майк… — тихонько прошептала она, но голос даже ей самой показался неискренним.
— Я пришла сказать тебе о телевизионной передаче, и совсем забыла, в чем одета. Я вовсе не собиралась… — Она внезапно смолкла, так как он повернулся и глядел на нее. То, что она увидела в его глазах, заставило ее отшатнуться. Там были желание и страсть, тоска и нетерпение. И еще какое-то невероятное отчаяние, будто она владела чем-то, в чем он страшно нуждался, и, если она не даст ему это, он просто погибнет.