Ласточкина горка
Шрифт:
В палатке было уютно и совсем не страшно. Я залез в спальник, почитал часок, потом погасил фонарь и уснул.
Проснулся я от пения птиц. Одна пичуга перекликалась с другой, где-то вдали куковала кукушка, я вылез из палатки: на причале уже сидел Витек со товарищи. Я сполоснул лицо и присоединился к ним.
Клев был гораздо лучше, чем вчера. Мы натаскали вдвое больше рыбы. Но Андрей был недоволен.
– Что за рыбалка, ни одной зачётной рыбины. Вить, давай на лодке завтра поплывем рыбачить. Зря, что ли, мы её тащили?
– Да я против, что ли? – отозвался Витек. – Готовь, сплаваем завтра.
Как-то не складывались у меня отношения с Витькиными товарищами. Мы почти не общались. Если только по самым необходимым вещам. Но я не тяготился этим. Мне привычней было одному, да и не фанател я от рыбалки.
На обед была рыба на гриле, картошка печеная, чай с травами.
Товарищи, наевшись от пуза, отправились в дом на «полуденную сиесту», как Егор сказал. А по-простому – завалились дрыхнуть.
А я пошел побродить по лесу. Нашел парочку белых грибов, вернулся, взял большой пакет и уже целенаправленно отправился на грибалку.
Оказалось, что грибов вокруг полно, я быстро набрал полный пакет. Затем снял майку, сделал из нее мешок, завязав горло и рукава, и продолжил собирать. Чтоб не заблудиться, старался идти вдоль реки, не теряя ее из виду.
Майка вскоре была полна. Я уж собрался возвращаться, как вдруг услышал женский плачь. Я прислушался: да, кто-то плакал неподалеку. Это было, как минимум, странно. Витек вроде говорил, что места глухие.
Осторожно ступая, я пошел на голос. Возле поваленного толстого дерева на коленях стояла девочка в простом платьишке и горько плакала.
Я бросил пакет и майку, побежал к ребенку. Что-то явно произошло.
– Что случилось, зайка? Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого.
Девочка подняла на меня заплаканные глаза и показала рукой.
– Вот!
Перед ней лежала косуля. Она тяжело дышала. Я отстранил девочку и присел рядом с животным. Все понятно, левая нога запуталась в проволоке, которая впилась глубоко в кожу и прорезала ее. Рана была воспалена. Видимо, косуля свалилась от бессилия, а девочка нашла ее.
– Не плачь, мы ее спасем. Я сейчас сбегаю за лекарствами, и мы ей поможем. Подождешь?
Девочка кивнула. Она перестала плакать и только молча смотрела на меня мокрыми глазами. Я помчался к палатке, прихватив собранные грибы.
В моем рюкзаке лежала аптечка с лекарствами, шприцы, бинты. Я всегда ее возил в машине на всякий случай.
Я заскочил в палатку, вытащил аптечку и понесся назад. Девочка все так же сидела возле косули, поглаживая ее по голове. Но сейчас она мне показалась не ребенком, а подростком или даже юной девушкой. В заблуждение меня, видимо, ввел ее малый рост и хрупкая фигура.
Увидев меня, девочка улыбнулась:
– Ты хороший, не обманул!
Я молча занялся раненым зверем. Кусачками перекусил проволоку и освободил ногу косули. Потом обработал антисептиком рану и наложил повязку. Вколол антибиотик. Подумал и решил, что глюкоза тоже не помешает – животное слабое.
Косуля даже не брыкалась, видно, сильно намучилась. Я закончил все процедуры и повернулся к девочке:
– Все будет хорошо. Твой дружок поправится очень скоро. Я о нем позабочусь.
Девочка внимательно рассматривала меня, а я рассматривал ее: невысокая, со светлой косой почти до пояса, одетая то ли в рубаху, то ли платье какое-то светлое, подпоясанное плетеным пояском.
Я спросил первым:
– Ты здесь недалеко живешь? Есть село рядом?
Она неопределенно махнула рукой в сторону:
– Да, там живу.
– Не боишься одна по лесу бродить?
– А кого мне здесь бояться? – Она рассмеялась серебристым смехом.
Я невольно залюбовался ею: было в девушке что-то притягательное. Ее одежда, голос, лицо, а особенно глаза. Фиалкового цвета, большие, бездонные.
– Тебя как зовут, лесная фея? Меня – Сергей.
Незнакомка задумалась:
– А какое имя мне подходит?
Вот кокетка малолетняя! Ладно, поиграем!
– Фиалка. Я буду тебя так звать. Нравится?
– Хорошо, – согласно кивнула она. – Зови. Мне нравится.
Я отвлекая на минуту, складывая медикаменты в аптечку. а когда опять взглянул в сторону девочки, ее просто не было.
– Фиалка! Фиалка! – позвал я.
Лес отозвался лишь криком сойки.
– Ну, выздоравливай, дружок! – Я легонько похлопал косулю по боку и крикнул в лес: – Завтра приду-у!
…Утром меня даже не разбудили. Когда я вылез из палатки, в нашем становище было тихо. Видно, вся компания уплыла на рыбалку.
Я согрел чайник, перебрал и почистил грибы. Вчера ими никто не занимался. Нажарил с белыми огромную сковороду картохи для себя и ребят. Оставшиеся грибы порезал и нанизал на длинные нити. По такой жаре они должны были высохнуть за сутки-полтора.
Витька и его друзей все еще не было. Я взял свою аптечку и отправился на осмотр косули. Она выглядела гораздо лучше, чем вчера. Позволила мне осмотреть рану. Та выглядела просто великолепно. Покраснение и припухлость спали. Я положил на рану мазь, снова закрыл её повязкой и сделал укол антибиотика.
Пока убирал аптечку в рюкзак, косуля попыталась встать, и это у нее получилось.
Покачиваясь, она сделала несколько шагов, сходила по малой нужде и, пройдя еще немного, стала осторожно щипать траву.
– Да ты молодчина! – рассмеялся я. – Вот Фиалка обрадуется!
Я посидел немного, но вчерашняя девушка не появилась. В конце концов, с чего это я взял, что она снова придет?
Косуля продолжала кормиться. Ну что ж, если дело так пойдет и дальше, завтра я могу ее уже не застать на этом месте.