Латино-Иерусалимское королевство
Шрифт:
Повлияли ли на принятие такого решения события в Сидоне? В тот самый миг, когда Китбука демонстрировал дружелюбие к христианам — за семь месяцев оккупации монголами Дамаска они получили возможность так же притеснять мусульман, как те поступали в их отношении столетиями, один франкский барон бросил татарам вызов. Жюльен Сидонский, тот самый сеньор, что был разорен игрой, которого Р. Груссе назвал «тяжелым бароном с легкой головой», увидел в катастрофе, постигшей мусульманскую Сирию, лишь еще одну возможность пограбить. Из своего замка Бофор он возглавил крупномасштабную экспедицию на Марж Айюн и привез домой огромную добычу. Охранять границу с Сидоном был только что назначен племянник Китбуки. Он не стерпел грабежа на монгольских землях и ринулся вслед Жюльену с небольшим эскортом. Сидонский сеньор полностью перебил его вместе с отрядом. Взбешенный Китбука бросил свои войска на сеньорию преступника. Жюльен длительное время сражался перед городом, чтобы дать возможность спасти население, а затем укрылся — к его счастью, две генуэзские галеры шли из Тира в Армению — в морской цитадели. Нижний город был опустошен монголами, которые снесли крепостные стены и убили всех, кого смогли найти — но не стали
Вскоре мамлюки завязали переговоры с баронами Акры. Новый султан Кутуз только что отверг монгольский ультиматум и стал готовить поход в Сирию, воспользовавшись тем, что в распоряжении у Китбуки был лишь небольшой оккупационный корпус. У Кутуза была цель: помешать франкам заключить с монголами союз, направленный против его государства. Нотабли Акры были готовы предоставить мамлюкам помощь, и договор между ними едва не был заключен{598}: Великому Магистру Тевтонского ордена удалось провалить этот план, напомнив, что сарацины, склонные к предательству, вероятно, после битвы смогут обратиться против своих союзников. Тогда было решено придерживаться в отношении к мамлюкам благожелательного нейтралитета, позволив им пройти по франкской территории и даже посетить Акру — самый опасный из новых союзников франков. Бейбарс даже предлагал стремительным ударом захватить город, и его план едва не удался.
Армия монголов подверглась атаке с тыла: монгольская тысяча, базировавшаяся в Газе, была опрокинута и отступила к армии Китбуки. Мамлюки, пройдя вдоль побережья и получая продовольствие от франков, заманили несторианского военачальника в ловушку, в которую он не замедлил угодить, при Айн Джалуде, возле Пти-Герена (3 сентября 1260 г.). Его войско потерпело поражение, сам же Китбука попал в плен и был обезглавлен. Один из его командиров, Илка-нойан, смог собрать уцелевших в Сирии татарских воинов и отошел с ними в Армению. Сирия осталась без хозяина, и мамлюкам всего лишь оставалось занять без боя все города и замки, тем более что султан Алеппо и Дамаска Юсуф, сдавшийся монголам, был казнен по приказу Хулагу (который повелел сначала вернуть его в Сирию, но затем побоялся, что он присоединится к египтянам). Таким образом, под властью Кутуза теперь находилась единая империя, простиравшаяся от Нубии до Евфрата — и могущество этой империи, зиждевшееся на постоянной армии, размещенной по казармам, и исправно функционировавших институтах, превосходило мощь государства Саладина — ибо ныне не существовало многочисленных вассальных эйюбидских княжеств, например, Хамы и Хомса, с которыми франки раньше вели ловкую дипломатическую игру.
Правда, Кутуз вскоре сгинул, убитый своим помощником Бейбарсом, который занял его место, попутно уничтожив некоего султана, провозгласившего себя правителем Дамаска (17 января 1261 г.). Новый мамлюкский правитель был жестоким турком, но притом обладал бешеной энергией и не останавливался ни перед каким препятствием в стремлении добиться желанной цели: объединения Сирии и изгнания монголов и франков. Большое число франков сразу пострадало от нападения мамлюков: эмир Иерусалима, прознав о кончине Кутуза, который держал данное латинянам слово, не колеблясь, тут же всеми средствами стал притеснять христиан, совершавших паломничество ко Гробу Господню: сначала их силой удерживали в городе, пока они не заплатили огромный выкуп, затем напали на обратной дороге. Практике соблюдения перемирий был положен конец (1261 г.){599}.
Тем не менее Бейбарс не стал сразу же развязывать войну против акрских франков: сначала ему нужно было сдержать монголов. В конце 1260 г. они вновь заняли Алеппо, но были разбиты возле Хомса. Иль-хан Хулагу втянулся в войну с монгольским наместником Руси, союзником Бейбарса, и не мог прислать крупную армию в Сирию. Одновременно мамлюки принялись за союзника Хулагу, Боэмунда VI, напав на него в 1261 и в 1262 гг.: Антиохия попала в осаду, и лишь вмешательство подоспевшей из Анатолии монгольской армии спасло город.
Бароны Акры еще не поняли, что в 1261 г. совершили непростительную ошибку, предпочтя свою независимость, а также свою слабость и оторванность от мира союзу (возможно, и ставшему бы для них источником многочисленных унижений, но зато плодотворному в плане отвоевания своих земель, без монгольской помощи абсолютно безнадежного) с татарами, чье примитивное развитие, без сомнения, должно было напомнить им о хорезмийских отрядах 1244 г. Наличие среди монголов влиятельных христиан могло бы благоприятствовать установлению их согласия с франками: так, в 1246 г. крупный прелат монгольского происхождения, фаворит хана, Симеон Раббан-Ата, взял под свое покровительство несторианского архиепископа Иерусалима и прочих восточных христиан, «каковые находятся в Антиохии, Триполи, Акре и других ваших землях» (из письма к папе римскому){600}. Все, что франки увидели в кампании 1260 г., — это разорение мусульманской Сирии, обезлюдевшей и никем не управляемой. Они попытались этим воспользоваться: кажется, что чуть спустя после битвы при Айн Джалуде Жан II д'Ибелен, новый сеньор Бейрута, маршал королевства, вместе с тамплиерами напал в Галилее на одно туркменское племя. Те нанесли им страшное поражение: сеньор Бейрута, маршал и остальные франки, попав в плен, были вынуждены уплатить большой выкуп (поэтому Жану д'Ибелену пришлось в 1261 г. продать свой домен Казаль-Юмбер Тевтонскому ордену){601}.
Провал этого грабительского набега все равно не раскрыл франкам глаза на мамлюкскую угрозу. Бейбарс уже перейдет в наступление (4 апреля 1263 г.), а епископ Вифлеемский, магистры военных орденов и Жоффруа де Сержин напишут английскому королю, что нет более удобного момента, чтобы начать завоевание Святой Земли, чем теперь:
Желая положить конец разбою, царившему на дороге паломников и поборам со стороны местных мусульманских властей, франки Акры вступили в переговоры с султаном. Граф Яффы и сеньор Бейрута попросили уступить им город Пти-Герен и предложили обменять пленных. Бейбарс отказался вести разговор на таких условиях (1262 г.). Когда истек срок перемирий, заключенных в 1252–1255 гг., переговоры возобновились. На этот раз сам султан потребовал обмена пленниками и заставил Жана д'Ибелен-Яффа и госпитальеров Арсуфа, которым Бальан д'Ибелен-Арсуф только что продал свою сеньорию, согласиться на это (начало 1263 г.). Затем он стал лагерем между Наймом и Мон-Фавором и потребовал от правительства Акры вернуть ему Сафет и Бофор и обменяться пленными. Тамплиеры и госпитальеры отказались, ибо рабы были для них бесплатной рабочей силой, а профессиональные рабочие обошлись бы слишком дорого! Султан, который только и ждал любого предлога, чтобы начать войну, торжественно заклеймил алчность обоих орденов и ринулся на Галилею. Мон-Фавор был разграблен, церковь Стола Господа (находившаяся между Кафарнаоном и Каной) разрушена вместе с кафедральным собором в Назарете. Одновременно мамлюки разорили латинский монастырь Вифлеема. После этого армия султана двинулась на Акру (14 апреля 1263 г.), но несмотря на внезапное появление, смогла всего лишь вырубить сады под крепостными стенами{604}. Вылазка франков была отбита без труда, а Жоффруа де Сержин получил ранение. Не сумев захватить город, Бейбарс отступил в Иерусалим. В ознаменование окончательной оккупации Иудеи он распорядился начать ряд строительных работ, например, соорудить караван-сарай у иерусалимских ворот.
Франки Сирии были ошеломлены нападением египтян. «Тех, кто верил в избавление от ужасной угрозы со стороны татар, ярость вавилонян застала врасплох»{605}. В смятении они написали королю Англии и папе: им не хватало продовольствия и денег, а султан требовал замков и городов, в нарушение перемирия занимая Святую Землю вплоть до стен самой Акры. После этого первого призыва о помощи доминиканец Гильом Триполийский, а затем и епископ Вифлеемский отправились в Рим, чтобы ознакомить папу с масштабами катастрофы{606}. В январе 1264 г. понтифик решил продолжить работы по укреплению Яффы — крепости, которая прикрывала границу с Египтом; но, ничего не зная о намерениях султана, он приказал передать деньги не графу Яффы, а патриарху, чтобы тот мог ими распорядиться на нужды королевства. В 1264 г. латиняне, воспользовавшись отсутствием египетской армии, перешли в контрнаступление. 16 января тамплиеры захватили Лион и привели оттуда 360 пленников. Немного погодя Жоффруа де Сержин и рыцари Акры, выйдя из Яффы, направились грабить земли Аскалона, в отместку за пленение яффаского кастеляна, обманом завлеченного в Рамлу, и разбили двух эмиров (15 июня 1264 г.). 5 ноября в который раз они разорили окрестности Бейсана. Но на следующий год Бейбарс вернулся в Сирию, решив с этим покончить. 27 февраля 1265 г. он внезапно захватил нижний город Цезареи, а 5 марта вынудил капитулировать и цитадель. Перепуганные бароны Акры, узнав, что султан поднимается на север, приказали разрушить все оборонительные укрепления за пределами городских стен — например, «мельничную башню» — и снесли монастырь Св. Николая, располагавшийся на соседнем холме{607}. Одновременно эвакуировали население из Хайфы, которую Бейбарс разрушил 15 марта. Мощный замок тамплиеров, Шатель-Пелерен, выдержал все атаки мамлюков. Продолжая опустошать франкские владения (этой участи избегла лишь Акра, ибо была отлично укреплена), султан дошел до Арсуфа и осадил его. Прежде чем сдаться, город сопротивлялся больше месяца (21 марта — 29 апреля 1265 г.): несмотря на обещание Бейбарса отпустить гарнизон на волю, составлявшие его госпитальеры были закованы в железо. Затем султан вернулся в Египет.
Тем временем стали прибывать первые вспомогательные войска: регент Кипра привел своих воинов; с Оливье де Термом приплыли первые французские воины, пополнившие войска Жоффруа де Сержина (1264 г.). В октябре 1263 г. папа приказал начать проповедь крестового похода, но она не имела особого успеха: тем не менее в октябре 1265 г. граф Неверский, Эд Бургундский, прибыл с отрядом приблизительно из пятидесяти рыцарей. Эти подкрепления поколебали Бейбарса в его намерениях: после демонстрации военной мощи перед Акрой и Монфором он осадил Сафет. Мусульмане несли очень тяжелые потери, но султану удалось возбудить недовольство сирийских сержантов против их франкских господ, и измена одного из них, управителя поместьем ордена тамплиеров (casalier) по имени Лев заставила рыцарей капитулировать{608}. Нарушив условие капитуляции, Бейбарс приказал умертвить весь гарнизон, и эта бойня имела огромный резонанс: мусульмане применили самые изощренные пытки; с нескольких защитников крепости живьем содрали кожу, а затем добили ударами прутьев. Воодушевляемые несколькими францисканцами, тамплиеры отказались отречься от своей веры. Однако это было только начало мамлюкских зверств. Когда жители Акры попросили выдать им для захоронения тела жертв резни в Сафете, Бейбарс повелел перебить христиан в акрском предместье и ответил, что при подходе к городу и так хватает своих мучеников (июль 1266 г.)…