Латники зачумлённого города
Шрифт:
Рука метнулась к ремню, и я с облегчением нащупал Пернач, кобуру с которым просто забыл снять из-за трудного вечера. Выхватив пистолет, я бросил поводок, отпихнул ногой собаку от двери и осторожно выглянул. Мимо меня пробежали несколько мужчин, устремившись к Пульту Управления. Потянули на себя створку, но им навстречу грохнули два травмата, один из сунувшихся в проём отшатнулся назад и упал, скорчившись на полу, остальные отбежали в середину коридора. Из приоткрывшейся двери в их сторону выстрелили ещё несколько раз, но превышающее десяти метров расстояние почти предельное для травматического оружия. В ответ зачастили хлопки пистолетов.
Как я понял, нападающие
– Не надо стрелять! Мы сдаёмся! Не убивайте, пожалуйста!
Глава 6. Только трое
Толкнув металлическую створку, я шагнул в коридор, направив Пернач в сторону поднявших руки мужчин. Из мастерской в узкую щель высунулся арбалет, следом за которым показался Костя, явно крайне растерянный из-за нештатной обстановки. Со стороны Пультовой неуверенно двигались Рамиль и Никита. Подоспели с кухни Арсен и Бахром, которые там задержались, видимо, беседуя с новенькими. Быстро подобрали брошенные пистолеты. Все ПМ, среди которых один модернизированный. А где же ТТ? Не там ли, где прозвучали первые выстрелы? Это ещё предстояло выяснить, а пока… Перед нами стояли пятеро парней едва за двадцать. Вряд ли они сами додумались до такого, их явно науськал Рахматулла. Глупо устраивать борьбу за власть, если ещё толком не освоились в убежище, и нет твёрдой уверенности в будущем. На такое могут пойти или слишком амбициозные, или легко попадающие под влияние. И здесь, кажется, второй случай. А может просто молодые и глупые. Решили разделаться с теми, кто ходит на поверхность? А дальше что? Сами поиском займутся? Вряд ли.
Со стороны спальных помещений раздался истошный женский крик. Рявкнув, чтобы пленных заперли, я побежал на голос, который тут же оборвался. Первая комната. Люди, в панике выскочившие из жилых ячеек, смотрят в сторону второй. Кинулся туда. За мной тяжело топали Костя и Никита. Второй дежурный вернулся на пост, соблюдая созданное нами правило, чтобы хоть один человек присутствовал возле пульта управления системами, важными для нашей жизни. В том зале, где была лежанка, выделенная нам с Алесей, тоже переполох, причитают женщины. Мужчины либо стоят у стен в нерешительности, либо толпятся у входа в коридор с санитарными и техническими комнатами. Но кто издал тот страшный крик – не понятно. И тут снова тот же голос:
– Амаки!! Керак эмас!
На бегу я лихорадочно вспоминал школьные уроки узбекского языка. Вернее, то, что отложилось в голове после тех уроков. «Амаки» – дядя, а вот «керак эмас»… кажется, «не надо». Растолкал толпу, проскочил коридор. В дезинфекционной на полу распростёрлась на защитном костюме девушка, разметав по полу чёрные волосы. Никита присел, осторожно взял её за плечо и повернул лицом к нам. Это оказалась секретарша, которая сидела в приёмной Рахматуллы Олимовича. Как я помнил, её звали Барно. Красивое лицо было «украшено» красным пятном на пол-лица и разбитой об пол бровью с несколькими сбегающими по виску каплями крови. Раздался стон, и девушка приоткрыла глаза. Губы шевельнулись, раздался слабый голос:
– Он… ушёл?
– Кто? Про какого дядю ты кричала?
– Амаки.
Девушке помогли сесть, подбежал Сарвар, приложил к брови пострадавшей смоченный спиртом тампон. Потом её довели до жилого помещения и посадили на ближайший топчан. Подали воды, но руки Барно тряслись, и край стакана постоянно звякал о зубы. Кое-как справившись с несколькими глотками, девушка отставила посуду в сторону, коснулась рукой покрасневшей щеки и вдруг разрыдалась. Она что-то быстро говорила по-узбекски, глотая чуть ли не половину каждого слова, и её не мог понять никто из присутствующих, судя по недоуменным взглядам. Костя легонько тряхнул её за плечо и пробасил:
– Ну, успокойся. Что произошло-то? Толком можешь сказать?
– Я спала. Людей много, поэтому в домашней одежде. Проснулась от ладони, зажавшей рот. Он рядом стоит. Схватил меня за руку, сдёрнул на пол и потянул за собой. Я пошла, не понимая, что ему надо. А он в туда, где комплекты висят. Дверь закрыл и говорит: «Надевай костюм, быстро, мы уходим». Я спросила, зачем. И сказала, что не хочу наверх. А он швырнул мне костюм, говорит: «Быстро»… а сам злой такой. Я стою, не понимаю ничего, а он уже надел костюм и начал другие ножом резать…
– Что!!! – Костя подскочил, как ужаленный, и кинулся в дезинфекционную. Окружающие, по мере того, как вникали в смысл сказанных слов, начали проявлять беспокойство. Кто-то сыпал проклятиями и матом, кто-то начинал молиться. Послышались возгласы, что мы все погибнем. Меня тоже словно подбросило, сердце тревожно сжалось и чуть не остановилось. Если мы остались без возможности выходить на поверхность, то точно погибнем. Но тут вспомнился костюм, на котором лежала девушка, те, что буквально недавно передали врачам, да ещё один, начинённый Матвеем. На сердце малость отлегло. Вернулся Константин с несколькими ОЗК, или химзой, как их называл Арсен. Они действительно были располосованы на ленты. Чтобы не началась паника, пришлось снова изобразить Ленина на броневике, запрыгнув на топчан, где сидела Барно, и удерживаясь рукой за верхний ярус. Сверху я прекрасно видел всех, в том числе и прибежавшую в панике Алесю, которая пробиралась сквозь толпу:
– Внимание! Ничего особо страшного не случилось. У нас есть ещё три костюма! Нет, четыре, один для нас спасла Барно, за что спасибо ей огромное от всего сообщества. – Я спрыгнул, обнял пробившуюся ко мне жену, и повернулся к девушке. – Продолжай.
– Я уронила костюм, хотела его удержать. Ухватила за руку, а он схватил меня за волосы и отшвырнул. Я закричала от боли. Он снова начал резать комплекты и очень нехорошо ругался, я никогда не видела его таким. Потом он надел противогаз, кинулся ко мне, схватил за руку и потянул, я закричала «Не надо», начала вырываться. Тогда он ударил меня по лицу, я упала на пол и больше ничего не помню. Только открыла глаза и увидела вас.
Взглянув на окруживших нас людей, я кивнул своим соратникам и отошёл в сторону. К Барно подсели женщины, утешая её и о чём-то расспрашивая. Когда Костя и Никита подтянулись, я стоял возле нашей с Алесей жилой ячейки и рассматривал пулевые отверстия в пологе. Насчитал четыре. Потом откинул брезент и увидел, что столько же прорех имеется в простыне и, соответственно, в матрасе. Этот гад стрелял не только в меня, он рассчитывал убить и мою жену. И вот только за это я очень постараюсь его найти, забрать у него прямо там, на поверхности, защитный комплект и оружие, а потом оставить гнить с букетом вирусов. Я двинулся к мастерской. Парни переглянулись и молча зашагали рядом, всё поняв и без слов.