Латники зачумлённого города
Шрифт:
Буквально через пять минут враги показались из-за дальних машин и короткими перебежками начали стекаться к углу. Насчитали пятнадцать человек. Возможно, это все, что остались в живых после боя. Когда до них осталось метров тридцать, ударили из двух стволов разом. Возле Арсена лежал второй заряженный AR, чтобы не терять времени на смену магазина. Я на всякий случай приготовил Пернач. Первый же залп выкосил ближайших преследователей, пять тел почти одновременно повалились на асфальт. Остальные заметались, что дало нам возможность скосить ещё шестерых, прежде чем выжившие кинулись бежать. Ушли они недалеко. В спины было целиться легко, поскольку двигались они прямолинейно, видимо, ничего не соображая от ужаса. Последний успел забежать за легковой
Остаток маршрута преодолели на одном лишь упрямстве – бой и осмотр пожарной части вымотали нас полностью. Поэтому оставили тело на первом этаже конторы над убежищем, сняв с него экипировку, а трофеи спускали вниз понемногу, иногда хватаясь за очередной тюк вдвоём. Когда миновали дезинфекционную и были встречены свободными от работы людьми, все всё поняли сразу, по лежащему у наших ног костюму с дырой и пробитой кирасе. И радость от успешности нашего поиска была перечёркнута непоправимой потерей. Но, главное мы сделали – взамен пяти испорченных ОЗК у нас теперь было семь отличных костюмов химической защиты, причём с воздуховодами для вентиляции. Мы нашли массу полезных вещей. А также наметили новые цели для поиска.
Глава 7. Сведение счётов
На тот же вечер, когда была сделана вылазка до пожарной части, назначили похороны Рамиля. Как положено, с минутой молчания, прощальным ружейным залпом и горстью земли в могилу. Да, погибший пришёл немного изучить ковку доспехов, чтобы потом делать упрощенные варианты для ролевого движения, и не был одним из нас. Да, он так и не научился толком владеть мечом. Но погиб парень в сражении, и хотя бы поэтому имел право на посмертные воинские почести. Только гроба у нас не было, поэтому решили обойтись просто простынёй. Той самой, которую прострелил сбежавший Рахматулла. Покойному бойцу всё равно, будут ли на его последней постели дыры, тем более что сделаны они из боевого оружия. Поминальное застолье назначили на следующий день, объявленный выходным для всех, кроме дежурных.
Но прежде надо было решить судьбу тех, кто нарушил спокойную обстановку в убежище, и, за отсутствием главного виновника, все шишки предназначались его пятерым помощникам. Одна беда – старые законы уже не действуют. В частности – статьи УК за убийство, поскольку многие из нас, мастеров, ставших в силу обстоятельств бойцами, сами теперь с рылом в пуху. А новые кодексы мы не разрабатывали. Поэтому наказание придётся придумывать на ходу, причём адекватное. По такому случаю снова собрали совет, в который вошли уже знакомая мне Алина Ильдаровна и пожилой юрист Юрий Матвеевич Кузьмин. Также в состав включили имевшего в прошлом богатый опыт работы на полях Павла Лим, назначенного руководить техниками дядю Гошу, зоотехника Равшана Камалова и завхоза Рустама-ака. Сразу возник вопрос о наказании, но предложений оказалось немного. Первой высказалась Алина:
– Не знаю, как вам, мужчины, а мне хочется нормальных условий для работы. И потому необходимо добыть не только лекарства, но и крупногабаритную медицинскую технику. Уверена, что одну обработку многие устройства выдержат, а больше и не потребуется. Поэтому предлагаю включать провинившихся в команды поиска и использовать как носильщиков, грузчиков и так далее.
– Уважаемая. – Слово взял Равшан. – Я согласен, что такой вариант наказания удобен, но не ко всем он применим. Например, кто-то мог быть введён в заблуждение, или просто запуган, другие же пошли против общества по личным убеждениям. И их подобным образом мы не перевоспитаем. Наоборот, опасно будет иметь в команде тех, кто в любой момент может ударить в спину поисковикам. Я предлагаю выяснить мотивы каждого, опросив жителей убежища и сравнив с объяснениями заключённых. После чего тех, кто сам пошёл на преступление, выставить на поверхность без права вернуться.
– Согласен с обоими вариантами. – Я уже несколько минут обкатывал посетившую меня интересную мысль и счёл нужным ею поделиться. – Но есть ещё одно предложение. У нас теперь появились дополнительные площади, которые нужно приводить в порядок. Возможно, там получится разместить всех людей с большим комфортом, создав что-то вроде коммунальных квартир в пустующих помещениях. Материалы мы добудем на поверхности, возможно, даже привлечём кого-то из нарушителей. Но понадобятся еще и те, кто будет чистить, мыть и скоблить отсыревшие за много лет комнаты. Сейчас они вентилируются, и, если убрать следы жизнедеятельности бомжей и искателей приключений, можно будет навести относительный порядок. Впрочем, есть мысль несколько комнат отдать под оранжереи.
Ещё раз обсудив озвученные варианты, и попробовав придумать другие способы наказать виновных, мы остановились на трёх первых, как наиболее приемлемых. Хотя дядя Гоша требовал ужесточить наказание, и отправить в ссылку всех, а Кузьмин, наоборот, пытался смягчить наши решения, ссылаясь на гуманность, ожидаемую от суда. Но когда юристу напомнили, что у нас и так немного людей, а ночью мы могли потерять тех, кто приносит явную пользу, и получить пятерых нахлебников во главе с диктатором, он не стал больше настаивать. Что касается дяди Гоши, или, Георгия Степановича, как его называли все, кроме меня – удалось убедить нашего мастера в том, что чрезмерная суровость наказания сильно понизит воспитательный момент. Мы ведь не запугивать сообщество собираемся. Поэтому, приняв решение, начали вызывать заключённых.
Первым Бахром с Костей привели того, кто выглядел старше и увереннее других. Это его дежурные срезали пулями из травматов, после чего остальные растерялись и не смогли долго сопротивляться. Преступника посадили на табурет, и тот устроился с независимым видом, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Словно всё, что происходит в комнате, его совершенно не касается. Рассматривал он нас с пренебрежительным выражением лица, а вот я вглядывался в него с интересом. Среднего роста, широкоплечий, подтянутый, с правильными чертами холёного лица, этот молодой мужчина, наверное, ни в чём не привык себе отказывать. Но, не смотря на нагловатую усмешку, было видно по его бегающему взгляду, что он боится. И не напрасно. Первым тишину нарушил Кузьмин:
– Мы навели справки у тех, с кем вы успели пообщаться за всё время пребывания в убежище. Ваше имя Азамат, вам двадцать четыре года. Фамилию и отчество не спрашиваю, в нынешних обстоятельствах они роли не играют. До того, как Ташкент подвергся бомбёжке, вы занимались частным бизнесом, держали несколько мясных лавок. Для чего и откармливали овец, которые сейчас занимают одно из помещений. Это всё, что удалось узнать. Теперь вопрос – для чего понадобилось устраивать переворот, если всё благополучие убежища держится на тех, кого вы с подельниками хотели убить?
– С тем оружием, которое есть в хранилище, мы и сами прекрасно смогли бы ходить на поверхность, ничего сложного в этом нет, разве что идиотские железки выбросили бы. С огнестрелом гораздо важнее быстро двигаться, чем таскать бесполезную броню, которая неспособна защитить. Что и выяснили на шкуре пацана.
– Во-первых, – мне стоило большого труда сдержаться и не броситься на задержанного, так откровенно издевающегося над нами. – Рамиля убили не из огнестрельного оружия, а остро заточенной киркой, от которой, возможно, не защитил бы и бронежилет. Во-вторых, речь сейчас не о том, как лучше ходить на поверхность, а о демарше против порядка в убежище. Причина ясна – захватив оружие, вы могли занять позицию силы, и держать в страхе всех жителей. А на поверхность выгоняли бы других, сидя в безопасности и жируя за чужой счёт. Теперь о наказании. Мы выяснили, что за всё время, проведённое в убежище, ты ходил по помещениям с крайне занятым видом, при этом не делал ничего полезного, но столовую посещал регулярно. Теперь придётся отрабатывать в дальних помещениях за затвором: расчистка и так далее.