Лавина
Шрифт:
Нг издает долгую череду звенящих шумов вперемежку со щелчками и губными взрывами.
– Сука чертова, – бормочет он.
– Прошу прощения?
– Я не тебе, – бросает он, – меня подрезала малолитражка. Никто не понимает, что я могу передавить их, как бронетранспортер толстопузых свиней.
– Малолитражка… Ты что, за рулем?
– Да. Я ведь за тобой еду, или забыла?
– Можно посмотрю?
– Да, – вздыхает он, словно на самом деле он сильно против.
Встав, И.В. обходит стол, чтобы посмотреть.
На каждом маленьком мониторе – иной вид из фургона: через лобовое стекло, из правого окна, через заднее стекло. Еще
– Фургон слушает голосовые команды, – объясняет Нг. – Я снял интерфейс руль-педали, поскольку голосовые команды мне кажутся более удобными. Вот почему я иногда издаю непривычные звуки – так я контролирую системы транспорта.
И.В. отключается от Метавселенной, чтобы проветрить голову и пойти отлить. Снимая гоглы, она обнаруживает, что вокруг нее собралась немалая аудитория из механиков и дальнобойщиков, которые, выстроившись полукругом перед кабинкой, слушают ее одностороннюю болтовню с Нг. Когда она встает, их внимание, разумеется, переключается на ее зад.
Облегчившись в туалете, И.В. доедает пирог и выходит на ультрафиолетовый слепящий свет заходящего солнца дожидаться Нг.
Узнать фургон нетрудно. Он громадный. Этот грузовик восьми футов в высоту и еще больше в ширину превышает дорожные нормы по закону тех времен, когда еще имелись законы. Угловатый приземистый кузов сварен из листов ребристой стали, которую обычно пускают на крышки канализационных люков и ступени пожарных лестниц. Колеса огромные, как у трактора, но с более тонким рисунком протекторов, а самих колес шесть: два моста сзади и один спереди. Мотор – огромный, как у вражеского звездолета из кино, а дизельные выхлопы вырываются из двух коротких вертикальных труб, торчащих из крыши в хвосте фургона. Лобовое стекло – совершенно плоский стеклянный прямоугольник три на восемь футов, затемненный настолько, что И.В. не может различить внутри даже силуэт. Морда фургона щетинится всеми известными науке осветительными устройствами, будто этот тип воскресным вечером украл все гирлянды из франшизы «Новой ЮАР». Решетка по переду сварена рельсом, стыренным с какой-то заброшенной узкоколейки. Одна решетка весит, наверное, больше целой малолитражки.
Распахивается боковая дверь.
И.В. забирается на переднее сиденье.
– Привет, – начинает она. – Тебе не надо размять ноги или еще что?
Нг в кабине нет.
Или, может быть, есть.
На месте водительского сиденья – неопреновый кокон размером с мусорный бак. Кокон свисает с потолка в паутине ремней, амортизационных шнуров, трубок, проводов, оптоволоконных кабелей и гидропроводов. Вокруг него наворочено столько оборудования, что трудно разглядеть силуэт самого кокона.
На верхушке кокона И.В. видит кусочек кожи с прилипшими к нему черными волосами – лысеющая мужская макушка. Все остальное, вниз от висков, скрыто, как броней, гигантским модулем, состоящим из гоглов / маски / наушников / питательных трубок. И все это держится на программируемых эластичных ремнях, которые постоянно то затягиваются, то распускаются, чтобы удерживать в удобном и надежном положении всю конструкцию.
Ниже по обеим сторонам, где положено находиться рукам, из пола змеятся огромные косицы проводов, оптоволокна и трубок, которые, похоже, заканчиваются под мышками у Нг. Такие же косицы тянутся туда, где полагается начинаться ногам, новые трубки входят Нг в пах, и еще с десяток отводов
– Спасибо, все мои потребности удовлетворены, – отвечает Нг.
Дверь возле И.В. захлопывается. Нг издает звонкий лай, и фургон выруливает на подъездную дорожку через палисадник, возвращаясь на 405-ю.
– Прошу прощения за мой вид, – через несколько минут неловкого молчания говорит Нг. – Во время эвакуации Сайгона в семьдесят четвертом мой вертолет загорелся. Случайная трассирующая пуля с земли.
– Ого! Вот не повезло.
– Мне удалось дотянуть до американского авианосца у побережья, но, сама понимаешь, во время пожара топливо летело во все стороны.
– Н-да, могу себе представить, ух.
– Некоторое время я пытался обходиться протезами – кое-какие очень даже ничего. Но не настолько хороши, как моторизованное инвалидное кресло. А потом я подумал: почему это инвалидные кресла – всегда крохотные и маломощные машинки, которые и на самый пологий пандус карабкаются с трудом. Поэтому я купил немецкую пожарную машину для аэропортов и переоборудовал ее в моторизованную инвалидную коляску собственной модели.
– Недурно получилось.
– Америка – чудесное место, ведь тут можно получить что угодно, не выходя из автомобиля. Замена масла, алкоголь, банковские услуги, мойка машин, похороны, все что хочешь – только заезжай! И эта машина намного лучше жалкой инвалидной коляски. Она продолжение моего тела.
– Когда гейша растирает тебе спину?
Нг что-то бормочет, и кокон начинает пульсировать и волнами колебаться вокруг его тела.
– Она, разумеется, демон. А что до массажа, мое тело погружено в электропроводный гель, который и делает мне по необходимости массаж. У меня также есть юная шведка и зрелая африканка, но у этих демонов анимация похуже.
– А вода с мятным ликером?
– Подается по трубке питания. Без алкоголя, ха-ха.
– Ну, – говорит в какой-то момент И.В., когда они давно уже проехали ЛАКС и она решила, что трусить уже слишком поздно, – и какой у нас план? У нас есть план?
– Мы едем на Лонг-Бич. В «Убыточную Зону» на Терминал-Айленде. Там мы покупаем наркотики. Или, если уж на то пошло, ты покупаешь, поскольку я недееспособен.
– И это мое задание? Купить наркотики?
– Купить их, а потом подбросить в воздух.
– В «Убыточной Зоне»?
– Да. Об остальном мы позаботимся.
– Кто это «мы», приятель?
– Есть еще несколько… э-э-э… существ, которые нам помогут.
– Что, задние помещения фургона полны… таких, как ты?
– Вроде того, – отвечает Нг. – Ты почти угадала.
– И это будут, как ты выразился, нечеловеческие системы.
– Думаю, это достаточно емкий термин.
И.В. решает, что это большое крутое «да».
– Ты устал? Хочешь, я поведу?
Нг раскатисто смеется (похоже на отдаленную канонаду зениток), и фургон заносит так, что он едва не съезжает с трассы. И.В. кажется, что Нг смеется вовсе не над шуткой, он смеется над тем, что за дуреха эта И.В.
30
– О'кей, в прошлый раз мы говорили о глиняном конверте с табличкой внутри. А это что такое? Вот это, похожее на дерево? – Хиро указывает на один из артефактов.