Лавина
Шрифт:
И.В. не останавливается для разговора, просто хватает женщину за руку и ведет ее за собой по склону холма в рощицу низкорослых деревьев, подальше от дороги. В инфракрасном свете она не видит никаких притаившихся личностей, поэтому, наверное, там безопасно. А вот за ней пристроилась парочка: бредут себе, не глядя в ее сторону, будто только что решили, что сейчас самое время прогуляться в лесочек. Один из них – верховный жрец.
Женщине, вероятно, лет двадцать пять, высокая и жилистая, симпатичная, но не красавица,
– Ты хоть себе представляешь, где ты? – спрашивает она.
– В парке, – отвечает женщина. – Среди друзей. Мы помогаем распространять Слово.
– Как ты сюда попала?
– С «Интерпрайза». Мы туда ездим, чтобы много всего узнавать.
– То есть на Плот? На Плот «Интерпрайза»? Вот откуда вы все взялись!
– Не знаю, откуда мы взялись, – отвечает женщина. – Иногда так трудно бывает вспомнить. Но это не важно.
– А где ты была до того? Ты же не выросла на Плоту, правда?
– Я была системным программистом в «Троичных Системах» в Маунтин-вью, Калифорния. – Женщина внезапно переходит на совершенно правильный, обычный английский.
– Тогда как ты оказалась на Плоту?
– Не знаю. Моя старая жизнь остановилась. Моя новая жизнь началась. А теперь я здесь, – снова лепечет она как дитя.
– А что случилось перед тем, как остановилась твоя старая жизнь? Помнишь?
– Я заработалась допоздна. У меня были проблемы с компьютером.
– И все? Это последнее нормальное, что с тобой случилось?
– У меня рухнула система, – говорит она. – Я увидела статику. А потом я сильно заболела. Меня отвезли в больницу. А там я встретила человека, который мне все объяснил. Он объяснил, что я была омыта кровью. Что теперь я принадлежу Слову. И внезапно все стало на свои места. Тогда я решила поехать на Плот.
– Ты сама решила или кто-то за тебя решил?
– Мне просто захотелось. Вот куда мы ездим.
– Кто еще был с тобой на Плоту?
– Такие же, как я.
– В чем такие же?
– Сплошь программисты. Как я. Которые узрели Слово.
– Узрели в своих компьютерах?
– Да. Или иногда по телевизору.
– Что ты делала на Плоту?
Женщина оттягивает рукав драной толстовки, открывая дорогу по вене.
– Ты принимала наркотики?
– Нет. Мы сдавали кровь.
– Они высасывали из вас кровь?!!
– Да. Иногда мы писали какие-то программы. Но только немногие из нас.
– Ты долго там была?
– Не знаю. Нас привозят сюда, когда вены совсем уже слабые. Тогда мы просто помогаем распространять Слово: перетаскиваем вещи, строим баррикады. Но мы мало работаем. По большей части поем песни, молимся и рассказываем другим о Слове.
– Хочешь выбраться? Я могу вытащить тебя отсюда.
– Нет, – качает головой женщина. –
– Как ты можешь такое говорить? Ты была крутым преуспевающим хакером. А теперь, прости меня за откровенность, ты просто пьянчужка.
– Все в порядке. Я не в обиде. Я совсем не была счастливой, когда была хакером. Никогда не задумывалась о важном. О Боге. О небесах. О духовном. В Америке о таком думать трудно. Просто отмахиваешься. Но ведь по-настоящему важно это, а вовсе не программировать компьютеры или делать деньги. Теперь я ни о чем другом не думаю.
Все это время И.В. приглядывала за верховным жрецом и его приятелем. А те, пусть медленно, но приближаются. Теперь они уже настолько близко, что до И.В. доносится запах их обеда. Женщина кладет руку на наплечник И.В.
– Мне бы хотелось, чтобы ты осталась со мной. Почему бы тебе не спуститься? Выпьем чего-нибудь холодного? Ты, наверное, хочешь пить.
– Мне пора. – И.В. встает.
– А вот против этого я сильно возражаю, – говорит, делая шаг вперед, верховный жрец. Голос у него вовсе не сердитый. Сейчас он пытается как бы изображать папу И.В. – Это не самое правильное решение.
– А ты кто? Образец для подражания?
– Все в порядке. Тебе не обязательно со мной соглашаться. Но давай спустимся, посидим у огня, поговорим.
– Давай ты просто, мать твою, уберешься от И.В., пока она не перешла в режим самозащиты, – отвечает И.В.
Все трое фалабала отступают на шаг. Готовы к сотрудничеству. Верховный жрец умиротворяюще поднимает руки:
– Извини, мы вовсе не хотели тебе угрожать.
– Странные вы ребята, – говорит И.В., снова перещелкивая гоглы на инфракрасный.
В инфракрасном свете ей видно, что у спутника верховного жреца в руке какая-то мелкая штуковина, необычайно теплая.
И.В. пригвождает его фонариком, высвечивая верхнюю часть тела узким желтым лучом. Большая его часть грязная, серо-коричневая и света не отражает. Но есть тут нечто яркое и глянцево-красное, точно рубиновый стержень.
Это шприц. Шприц, полный красной жидкости. В инфракрасном свете он очень горячий. Свежая кровь.
Тут она чего-то не въезжает: зачем этим парням разгуливать со шприцем только что взятой крови? Но она уже увидела, что хотела.
«Жидкий кастет» вылетает из банки узкой неоново-зеленой струйкой, и когда эта струйка ударяет мужику со шприцем в лицо, тот отдергивает голову, точно ему только что врезали по переносице, и без единого звука валится навзничь. На всякий случай И.В. врезает и верховному жрецу. Женщина только стоит и смотрит на нее словно в смятении.
Отталкиваясь ногой от бетона, И.В. вылетает из каньона с такой скоростью, что, ворвавшись в поток машин, движется почти вровень с ним. Как только она надежно запунивает ночной танкер с салатом, то звонит маме: