Лавка Снофф
Шрифт:
– Огонь! – выкрикнула Снофф, представляя, как на монстров льётся огненный дождь. Но огненный дождь не спешил – будто мастерица осталась без своего дара.
– Да в конце концов, мой это сон или не мой?! – в отчаянии завопила Снофф. Пускай она не может прогнать тварей – всё остальное должно ей повиноваться, даже в таком невозможном, странном сне. Она постаралась вспомнить, как совсем недавно создавала детям яблоки и леденцы – и охнула, когда здоровенное яблоко ударило её по плечу. Мастерица отпрянула под навес и несколько мгновений, забыв о монстрах, ошеломлённо наблюдала, как вместо огня с неба сыплются яблоки.
Спохватившись, Снофф сотворила над кузнецом медный таз, и яблоки забарабанили по металлу. Тварям же такое угощение оказалось не по нраву. Яблоки и сладости вонзались в их чёрные тела, вязли в чернильной темноте, сковывали движения. С багровым от напряжения лицом Мартин оторвал лапу монстра от своей шеи и перехватил обе чёрные руки огромной ладонью. Другой он по-медвежьи сграбастал вторую тварь за шиворот. Не ожидавший нападения монстр потерял равновесие, а секундой позже кузнец уже скручивал обеих тварей в бесформенный чёрный узел. Твари пытались вырваться, но противник оказался сильнее. Он затолкал дёргающийся комок в пустую бочку, грохнул сверху крышку и, зарычав от усилия, поднял лежавший рядом тяжеленный камень и придавил сверху. Твари несколько раз стукнулись в стенки бочки и затихли.
Конфетно-яблочный дождь закончился. Тяжело дыша, кузнец оглядывал заваленное сладостями поле боя. Поднял глаза и осторожно потрогал висящий в воздухе над его головой таз.
– Волшебница, стало быть?
– Да… почти, – кивнула Снофф, не в силах отвести взгляд от бочки. Спохватившись, она щёлкнула пальцами, и тазик растворился в воздухе.
– Что это за дрянь? – кузнец мотнул бородой в сторону бочки. Взяв с верстака глиняную кружку великанских размеров, он зачерпнул воды из ведра и осушил в три глотка. Вытер усы рукавом и, морщась, потёр шею, где проступили багровые кровоподтёки – следы от пальцев твари.
– Долго объяснять. – Снофф обернулась и только теперь увидела кружку в руках кузнеца. Брови её взметнулись вверх. – Откуда эта вода?
– Из водопровода, чистая. Из реки не пью, лекари говорят, опас…
Мартин замер на полуслове. В глазах его мелькнули растерянность и страх.
– Что теперь будет? – сипло прошептал он. Снофф не ответила.
Кузнец посмотрел на кружку в своей руке и, нахмурившись, сжал пальцы в кулак. Черепки посыпались на землю. Не поднимая головы, кузнец тупо разглядывал порезанную острым краем ладонь. Кровь капала на разбросанные под ногами леденцы.
– Вот оно как, значит? – угрюмо проговорил он. – На трёх войнах был, уцелел. А тут водички попил…
– Вы солдат? – тихо спросила Снофф.
– Служил в штурмовиках его величества, пока не охромел. С троллями в Мраморной долине бились, весь отряд полёг, один я выжил… А тут от какой-то воды… – Кузнец горько вздохнул и поднял голову. – Осторожно! – выкрикнул он.
Снофф обернулась и попятилась: сквозь тонкие, незаметные глазу щели из бочки сочилась чернота, а из натёкшей фиолетово-чёрной лужи поднимался чёрный силуэт. Тварь смахнула с крышки камень, и из бочки, переливаясь через край, сгустком мрака выплеснулась вторая. Мартин рванулся навстречу, но наученная опытом тварь оказалась хитрее. Руки монстра вытянулись длинными лентами и, не
Холодные чёрные пальцы сомкнулись на её шее. Несколько долгих секунд Снофф пыталась бороться, не в силах отвести глаза от непроглядной чернильной тьмы в паре дюймов от своего лица, а потом земля ушла из неё из-под ног.
ГЛАВА 6
Вдох! Святые небеса, какое же это счастье – дышать. Открыв глаза, Снофф приподнялась над подушкой – и тут же рухнула обратно. Горло саднило от цепких пальцев твари. Невыносимо хотелось пить, но сил подняться не было.
Из-под задёрнутых штор пробивался лучик света. «Утро ясным не бывает», – вспомнила Снофф приютскую поговорку. Свесив ногу с кровати, она нашарила туфлю, потом вторую. Кое-как поднявшись и едва не загремев на лестнице, спустилась в кухню и выпила три кружки воды одну за другой. Запоздало вспомнила, что вода отравлена, и махнула рукой: всё равно уже поздно.
– Полцарства за чашку какао… – пробормотала мастерица – и поморщилась, сунув нос в кувшин с молоком: за одну ночь молоко не только прокисло, но и превратилось в простоквашу. Снофф зачерпнула последнюю горсть зефирок и отправила в рот. Только сейчас она поняла, как голодна. Открыла буфет и грустно посмотрела на успевшие засохнуть лепёшки и сыр.
– Сговорились вы, что ли… – вздохнула Снофф и, прихватив кусок сухаря, поплелась в лавку. Где-то там под прилавком пылился мешочек с орехами…
Однако вместо орехов в лавке её ждал сюрприз: в кресле для посетителей, вытянув длинные ноги на полкомнаты, спал магистр Люциус. Его шапочка съехала на ухо, очки болтались на одной дужке, борода свернулась причудливым кольцом и здорово напоминала снежный буран. Впрочем, все эти мелочи мало интересовали Снофф: на столике высился поднос из таверны по соседству, заставленный всевозможной снедью.
Мастерица плюхнулась в кресло и, забыв о манерах, с хрустом вонзила зубы в поджаристую куриную ножку.
– Лисёнок!
Снофф поперхнулась и закашлялась.
– На, милая, запей… – магистр дрожащими руками налил стакан сока, наплескав на стол, поставил перед мастерицей. – Где ты была? С тобой всё в порядке? Мы с ног сбились, тебя искали…
– Искали? – переспросила Снофф, вытирая рукавом выступившие слёзы. – Зачем, я же…
Мастерица запнулась на полуслове. «Я ведь засыпала в этом самом кресле, а не в кровати», – вспомнила она.
– Я пришёл на следующее утро, а в доме никого! Канцелярия особых дел за эти два дня перевернула весь город вверх дном, тебя искали…
– Подождите, подождите! – подскочила Снофф. – Что значит «за два дня»?! Я проспала всего ночь!
Магистр Люциус внимательно посмотрел на Снофф. Снял очки, протёр краешком мантии. Заморгал заблестевшими глазами.
– Мы расстались в понедельник вечером. Сегодня четверг. И всё это время тебя нигде не было. Ты даже не представляешь, как я…
«По крайней мере, теперь понятно про сыр и молоко… И почему так хочется есть», – рассудила Снофф, одной рукой пододвигая к себе горшочек с чем-то ароматным, а второй ощипывая гроздь винограда. Когда на подносе осталась лишь гора костей и грязной посуды, появился изыскатель Бернард.